Потерянный взвод - стр. 16
– Черт! – вскричал Ермолович, выхватывая из кармана шприц с промедолом. – Маслов – «трехсотый»!..
Двое – Баскаков и Ключников – бросились к нему и, как только Ермолович вынул иглу из бедра товарища, подхватили раненого на руки. Могучий Ключников взвалил друга на плечо и, косолапя и спотыкаясь, помчался вниз. Следом, закрывая их и двигаясь спиной вперед, поливая «зеленку» длинными очередями и сдержанно ругаясь, торопился Баскаков.
– Командир, Маслов тяжелый!..
– Спускайтесь, мы их тормознем!.. – пообещал Стольников.
Дело осложнялось. С тяжелораненым Масловым группа теряла мобильность и представляла удобный объект для окружения. Хотя разве хоть один выход Стольникова заканчивался без подобных потерь? Каждый раз группа уходила, оказавшись в западне, с ранеными…
Это был бой. Без компромиссов, не учебный, где всегда можно отойти в сторону и отдышаться. Около ста человек против одиннадцати. Теперь уже – против десяти. В Чечне не бывает учебных боев. Бывает крайний и – последний.
Десять, обороняющиеся от сотни. Военная тактика дает расклад, подтвержденный десятками войн и конфликтов. Одно отделение, занимающее позиции, способно удержать взвод. Один взвод способен держаться, отбиваясь от роты. Рота – от батальона. Батальон – от полка. Простая арифметическая выкладка. Ты способен атаковать и победить, если втрое сильнее. Существует еще множество факторов, именуемых «техническим оснащением сторон» и «человеческим фактором». Но эта перестрелка не вписывалась в привычную схему общевойскового боя. Группа Стольникова не оборонялась на позиции. Она отходила. А при этом принцип «один к трем» рушился. Да и не об одном к трем приходилось говорить, а об одном к десяти. Это было запланированное убийство разведывательного отделения. И его гибель – лишь вопрос времени…
Перед Стольниковым спускались, тесня бойцов к подножию, на открытое место, те, кто был на площади Минутка в девяносто пятом, кто брал Грозный, кто заходил и вырезал все живое в Карамахах в девяносто девятом. Вполне возможно, кто-то из окружавших сейчас группу Стольникова в банде Тракториста отрезал головы «срочникам». И кто знает, не встречались ли сейчас те, кто уже пяток раз пытался убить друг друга?
«Аллах акбар!..» – раздался крик, и в сторону разведчиков ударило несколько десятков автоматов и пулеметов.
«Аллах акбар!» – вновь заорал кто-то, и прапорщик Жулин проводил глазами гранату, вылетевшую из-за дерева и упавшую за его спиной.
Она разорвалась, потревожив одним из осколков вещмешок на спине. Шурша, патроны посыпались на землю.
«Ну, хоть так…» – успел подумать Жулин, облизывая сухие губы… Смерть плюнула ему в спину, но прошла мимо. Чуть задела вонючим от прокисшей крови плащом, ударила по локтю черенком косы, но прошла…
Веснушчатый Айдаров, мусульманин и молчун, рухнул на землю после пущенной в него очереди и перекатился за камень. Два года Аллах спасал его от смерти, уберег и сейчас. Вскинув винтовку, он заглянул в прицел и увидел то, что искал. Прямо ему в лицо смотрел сквозь оптику ночного прицела снайпер из банды Алхоева…
Привычно задержав дыхание, Рустам мягко нажал на спусковой крючок. Как в тире. Как в Грозном. Как во время отбоя при обстреле колонны под Толстой-Юртом…
Покрытый сантиметровой щетиной боевик взял на прицел русоволосого татарина с винтовкой… палец поехал назад, выжимая спусковой крючок… И в лицо ударила густая, горячая лава.