Потерянные и разобщенные. Как справиться с тревогой и апатией и преодолеть чувство одиночества - стр. 14

Если подать запрос об этих сведениях (согласно «Закону о свободе информации», вы имеете на это право), говорилось в письме, то все можно узнать. Тогда станет ясно, что действительно происходит.

Заинтригованный Ирвинг[26] присоединился к Томасу в запросе информации, представленной фармацевтическими компаниями. Их интересовали шесть наиболее широко используемых на тот момент антидепрессантов в США: прозак, паксил (препарат, который я принимал), золофт, эффексор, дуронин и селекса. Несколько месяцев спустя им были предоставлены эти данные, и Ирвинг начал их изучать.

Он сразу узнал, что фармацевтические компании уже в течение многих лет выборочно публиковали исследования. Они скрывали еще больше, чем он предполагал. Например, в одном испытании препарата прозак лекарство давалось 245 пациентам, но компания опубликовала результаты только по 27 из них. И это были те, на кого, казалось, подействовал препарат[27].

Ирвинг и Гай поняли, что, используя настоящие цифры, они могли бы подсчитать, насколько лучше становилось людям на антидепрессантах, чем людям на сахарных таблетках. Ученые измеряют глубину депрессии с использованием так называемой шкалы Гамильтона, которая была изобретена ученым Максом Гамильтоном в 1959 году. Она колеблется от 0 (где вы весело подпрыгиваете) до 51 (где вы бросаетесь под поезд). Но вы можете получить шестиочковый прыжок по шкале Гамильтона, если станете лучше спать.

Ирвинг обнаружил, что в реальных данных антидепрессанты вызывают улучшение оценки по шкале Гамильтона. Они заставляют депрессивных людей чувствовать себя лучше. Всего на 1,8 пункта.

Ирвинг был озадачен. Показатель на треть меньше, чем улучшение сна. Это очень пугает. Если это правда, то можно предположить, что лекарства не имеют почти никакого значимого эффекта, по крайней мере для среднего пациента. Все это напоминало историю Джона Хейгарта в Бате. Сказка заставляла людей на время чувствовать себя лучше, но потом они все равно возвращались к прежнему состоянию, когда подтверждалась реальная основа проблемы.

Данные показывали кое-что еще. Побочные эффекты лекарств, напротив, были очень реальны. Многие люди набирали вес. Из-за препаратов развивалась сексуальная дисфункция или начиналось сильное потоотделение. Это и был их реальный эффект. Но как обстояли дела с эффектами, которые они должны были иметь, – при депрессии и тревоге? Для большинства людей они вряд ли решат эту проблему.

Ирвинг не хотел, чтобы это оказалось правдой. Такие выводы противоречили его собственной работе, которая была опубликована. Однако он сказал мне:

– Есть одно, чем я по-настоящему горжусь. Я смотрю на данные исследований и могу изменить свое мнение, если они оказываются не такими, как я ожидал.

Он продвигал эти препараты среди пациентов, когда имел только отобранные результаты исследований фармацевтических компаний. Теперь он имел сведения без прикрас и начинал понимать, что не может продолжать делать то, что делал раньше.

Когда Ирвинг опубликовал эти цифры в одном научном журнале, он ожидал получить сильный отпор от ученых, которые их предоставили. Но в последующие месяцы ничего подобного не произошло. Если какие-то ответы и были, то в них сквозило чувство стыдливого облегчения. Одна группа исследователей признала, что воздействие этих препаратов на депрессию было незначительным, а также написала, что это был «маленький грязный секрет»