Потерпевшие кораблекрушение - стр. 2
– Но ее корпус американской формы, этого вы отрицать не станете, – заметил проницательный шотландец – механик с хлопкоочистительной фабрики. – По-моему, это яхта.
– Вот-вот, – сказал старый моряк, – именно яхта. Поглядите-ка на ее шлюпбалки и гичку, подвешенную за кормой.
– Яхта, как бы не так! – отозвался голос, несомненно, принадлежавшей уроженцу Глазго. – Она же несет флаг английского торгового флота! Яхта! Еще чего!
– Во всяком случае, вы можете запереть лавку, Том, – заметил холеный немец и добавил, обращаясь к проезжавшему мимо на красивой гнедой лошади туземцу с тонким и умным лицом: – Bonjour, mon Prince! Vouz allez boire une verre de biere?.[1]
Однако принц Станилас Моанатини – единственный по-настоящему занятый человек на острове – торопился осмотреть оползень, заваливший утром горную дорогу. Солнце уже клонилось к закату, скоро должны были спуститься сумерки, и если он хотел избежать опасностей, которые таят в себе мрак и невидимые пропасти, и страха перед призраками, населяющими джунгли, то не мог принять любезное приглашение. Впрочем, если он даже и собирался спешиться, тут же выяснилось, что угостить его будет нечем.
– Пива! – вскричал уроженец Глазго. – Как бы не так! В клубе осталось всего восемь бутылок! А я еще ни разу не видел в этом порту судна под английским флагом! Его капитан и должен выпить это пиво.
Это предложение показалось всем присутствующим вполне справедливым, хотя и не вызвало особого восторга: вот уже несколько дней самое слово «пиво» наводило тоску на членов клуба, которые каждый вечер уныло подсчитывали оставшиеся бутылки.
– А вот и Хэвенс! – сказал кто-то, словно обрадовавшись возможности переменить тему. – Ну-ка, Хэвенс, что вы думаете об этом корабле?
– Я не думаю, – ответил Хэвенс, высокий, невозмутимый, медлительный, облаченный в белоснежный полотняный костюм англичанин, закуривая папиросу, – я знаю. Он должен доставить мне груз от оклэндской фирмы «Дональд и Эденборо». Я как раз собираюсь отправиться на него.
– А что это за корабль? – спросил старый морской волк.
– Не имею ни малейшего представления. Какой-нибудь трамп,[2] который они зафрахтовали.
С этими словами Хэвенс прошествовал дальше и скоро уже сидел на корме вельбота, там, где он был в безопасности от брызг, грозивших испортить безупречную свежесть его костюма, и отдавал команды буйным канакам негромким, вежливым голосом, что не помешало им подойти к борту шхуны с большой лихостью и точностью.
У трапа его встретил загорелый, обветренный капитан.
– По-моему, ваш груз адресован нам, – сказал англичанин. – Моя фамилия Хэвенс.
– Совершенно справедливо, сэр, – ответил капитан, обмениваясь с ним – рукопожатием. – Владелец, мистер Додд, ждет вас в каюте… Осторожнее, рубка только что окрашена.
Хэвенс вступил в узкий проход между рубкой и бортом и спустился по трапу в салон.
– Мистер Додд, если не ошибаюсь? – сказал он, обращаясь к невысокому бородатому человеку, который что-то писал за столом. И тут же воскликнул: – Да это же Лауден Додд!
– Он самый, милый друг, – радостно ответил мистер Додд, вскакивая на ноги. – Прочитав вашу фамилию во фрахтовых документах, я так и надеялся, что это будете вы! Ну, в вас не заметно никаких перемен: все тот же невозмутимый, подтянутый британец.