Потаенная девушка - стр. 44
Нам позвонили в четыре утра. Никто в доме не спал.
– Да, это… Вы уверены? – Мамин голос оставался неестественно спокойным, словно ее жизнь… словно наши жизни не изменились навсегда. – Нет, мы прилетим сами. Спасибо.
Закончив разговор, мама повернулась к нам и сообщила страшную новость. После чего рухнула на диван и закрыла лицо руками.
Услышав странный звук, я оглянулась и впервые в жизни увидела, как плачет папа.
«Я упустила последний шанс сказать сестре, как люблю ее. Надо было ей ответить».
ГРЕГГ ФОРТ
Я не могу показать вам фотографии Хейли: у меня их просто нет. Не важно – у вас и так уже достаточно фотографий моей дочери.
В отличие от Эбигейл, я редко фотографировал и снимал видео, не говоря уж про голограммы с квадрокоптеров и погружения в виртуальную реальность. У меня нет чутья готовиться к непредвиденному, нет дисциплины документировать важные моменты в жизни, нет умения правильно строить кадр. Однако все эти причины – не главные.
Мой отец, фотограф-любитель, гордился тем, что сам проявлял пленку и печатал снимки. Если бы вы пролистали пыльные альбомы, хранящиеся на чердаке, вы бы увидели множество постановочных фотографий, на которых я и мои сестры натянуто улыбаемся в объектив. Присмотритесь к снимкам моей сестры Сары. Обратите внимание, как она все время чуть отворачивается от фотоаппарата – так, что ее правая щека не видна.
Когда Саре было пять лет, она взобралась на табурет и опрокинула на себя кастрюлю с кипящей водой. Отец должен был следить за ней, но он отвлекся, споря по телефону с коллегой. Когда все закончилось, у Сары остался след из ожогов от правой щеки до бедра, похожий на реку застывшей лавы.
Вы не найдете в этих альбомах записей о шумных скандалах с криками между моими родителями, неуклюжего молчания, наступавшего за столом всякий раз, когда мать натыкалась на слово «красивая», того, как отец избегал смотреть Саре в глаза.
На тех немногих фотографиях, где лицо Сары видно полностью, ожогов нет – они тщательно заретушированы. Отец просто делал это, а остальные пристыженно молчали.
Хоть я терпеть не могу фотографии и прочие семейные реликвии, от них никуда не деться. Их показывают сослуживцы и родственники, и тебе не остается ничего другого, кроме как разглядывать их и кивать. Я вижу, какие усилия предпринимают изготовители устройств для запечатления воспоминаний, для того чтобы результат их работы был лучше жизни. Краски более сочные, из теней проступают детали, фильтры помогают создать любое желаемое настроение. Тебе ничего не нужно делать: телефон выбирает кадр так, что можно вообразить путешествие во времени; мгновение выбирается идеальное – когда все улыбаются. Кожа разглаживается, поры и прочие мелкие дефекты стираются. То, на что у моего отца уходил целый день, сейчас делается в одно мгновение, и гораздо лучше.
Неужели те, кто делает такие фотографии, считает их действительностью? Или цифровые изображения заняли место действительности у них в памяти? Вспоминая запечатленный момент, они восстанавливают то, что видели, или то, что состряпал для них фотоаппарат?
ЭБИГЕЙЛ ФОРТ
Во время перелета в Калифорнию, пока Грегг дремал, а Эмили смотрела в иллюминатор, я надела очки и погрузилась в альбомы с фотографиями Хейли. Я никак не думала, что займусь этим до того, как стану дряхлой развалиной, не способной запоминать новые впечатления. Ярость должна была прийти позже. Горе не оставило места для других чувств.