Постник Евстратий: Мозаика святости - стр. 42
Потому отряд свернул с наезженной, веками проторенной дороги, по которой спешили каждодневные императорские гонцы, везя почту, монеты от климатов в Херсонес и обратно.
Херсаки больше любили перевозки по морю, так им ближе, дешевле добраться до Калос Лимена (пгт Черноморское ныне), Симболона (Балаклавы), Керкинитиды (Евпатории), но всё же обычай гнать гонцов ежедневно по районам климатов давал результат. Гонец по дороге заметит, запомнит всё нужное и ненужное, донесет по команде: так империя бдила, а кочевники-то, вот они, рядом!
Гонцу доставались лучшие кони, давалась лучшая пища, и свежий и бодрый гонец успевал видеть всё, и потому встретить по дороге такого гонца, который враз бы заметил кучку монахов, нет уж, лучше избрать другой путь, понадежней.
Белые барашки берега Сасык-Сиваша солью напитаны. Соль Сасык-Сиваша считалась наилучшей по составу и качеству соли, имея своеобразный привкус. Пища, посоленная этой солью, уже не нуждалась зачастую в драгоценных приправах-специях. Потому и ценилась, очень дорогой была её стоимость, что в византийском Херсоне, что на столах у славянских князей. Да и у далеких варяжских конунгах на столах подавалась эта драгоценная соль, что издалека казалась пеной морской, а была отложениями соли.
За ложечку соли купишь раба, за пригоршню соли меняли овец на коней.
Сивашская крупная, белая, сочная соль, ее не спутаешь ни чешской, ни с какой там иной солью, добывавшейся в подземельях.
Конь Атрака, учуяв запах соли, повернул голову к озеру, но Атрак легким похлопыванием нагайки повернул его на верный путь. Шли как-то веселее, будто чуя привал, кони уже не поворачивали головы к озеру, лишь вдыхая глубже драгоценный аромат.
Узкая естественная дорога меж двумя водными гладями уходила вдаль, поворачивая за лукой моря. Кони легко шли по этой каменистой тропе, пленники плелись вслед за хвостами коней, как будто чуяли близкий конец длинной дороги.
Наконец Атрак выдохнул счастливое слово: привал! В сумраке вечера, дымке пара от моря в легком тумане зрились недалече какие-то низкие развалины бывших построек. Но встали на ночлег не у них, Атрак заставил полон присесть прям на дороге. Привычно-обычно набрали сухой травицы, разожгли костерца. Разведка прискакала с хорошим донесеньем: опасности нет. Разведчики по пути добыли зайчатины, и пленники, вдоволь наглотавшись голодной слюны, наконец получили свою долю от пиршества временных хозяев.
Монахи по примеру Евстратия нажевались всухомятку каких-то ягод остатков, хлеб давно закончился по дороге. Попили чистой водицы, не обращая внимания на привычную боль в животах, положились вповалку кругом костерков. Хоть и теплынь дня опускалась теплым пологом на людские тела, ветер от моря гнал влагу ночную, принося прохладу летнего бриза.
Утром пинки половцев подняли людской плен от плена сна, погасшие угольки костров заметали травой и песком, протоптались кони по биваку, и ничто уже не говорило о людском нахождении на этом отрезке пути.
Атрак вел людей к дальним низким постройкам, за которыми снова виднелась гладь озера. Озеро было мутным, и издали казалось очень глубоким. На берегу пенным барашком стыла соль, но кони, брезгливо понюхав белые барашки соли, фыркнув черными ноздрями, отказались есть соль и пить мутную воду.