Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - стр. 36

Тот факт, что Transparency International рассматривает коррупцию как отклонение, означает, что Индекс восприятия коррупции не способен адекватно отображать существование различных видов коррупции, особенно тех ее форм, которые исходят от представителей власти. Эти массивы данных по-прежнему дают лишь ограниченное представление о масштабах коррупционных сделок, вероятно, инициированных под принуждением частными акторами, и о том, перерастут ли они в стадию захвата государства снизу вверх на системной основе. Однако они не дают представление о ситуациях, когда инициатором коррупционной сделки является не компания и не административные служащие или государственные администраторы, которые могут заниматься вымогательством, а само криминальное государство. Чтобы проиллюстрировать эту мысль, приведем следующий пример: показатели коррупции в мире учитывают опросы частных акторов на предмет того, должны ли они подкупать чиновников, чтобы «добиться цели», например, чтобы выиграть тендер на госзакупки. Но в этом опросе не учитывается ситуация, когда у предпринимателя даже нет шанса подкупить кого-либо, ведь госзакупки уже распределены сверху, а государственные чиновники должны просто утвердить выбранного клиента главного патрона в качестве победителя. Описанная модель криминального государства может наблюдаться в таких странах, как Венгрия, которые находятся в середине рейтинга стран от Transparency International, а также в таких странах, как Россия или посткоммунистические страны Центральной Азии, которые находятся внизу этого рейтинга[95].

Оптика показателей мировой коррупции настроена так, чтобы отображать коррупцию на низких уровнях государства. Из этого следует, что криминальные государства получают свои места в рейтингах в соответствии не с фактическим масштабом коррупции в них, которая должна включать в себя коррупцию, исходящую от высших эшелонов власти, а в зависимости от того, насколько они успешны в устранении коррупции на нижних уровнях. Если криминальное государство принимает решительные меры в отношении коррупции на свободном рынке, оно может получить более высокий рейтинг, чем криминальное государство, которое не интересуется ей в достаточной мере или, возможно, даже подпитывает ее, при том что оба государства являются коррумпированными по своей сути.

Таким образом, мы приходим к более широкому вопросу об отношении криминальных государств к несанкционированной противоправности. Как уже говорилось выше, криминальное государство подразумевает, что верховный патрон, то есть глава исполнительной власти, управляет государством как организованной преступной группой, и, соответственно, члены неформальной патрональной сети занимаются незаконной деятельностью, которая является частью надлежащего функционирования государства. Однако они могут делать это, только если эту противоправность санкционировал, то есть разрешил, верховный патрон (крыша [♦ 3.6.3.1]). Таким образом, акторы, которые занимаются незаконной деятельностью за пределами патрональной сети и без разрешения верховного патрона, действуют в рамках несанкционированной противоправности.