Постепенное приближение. Хроники четвёртой власти - стр. 9
А как бы Кротова поступила на её месте?..
Тьфу ты, далась тебе эта Кротова! – в сердцах прикрикнула на себя Лариса.– Нашла чью кольчужку примерять! Не дай Бог никому таких проблем, как у неё, а ты её мерилом ставишь. И вообще – что сделано, то сделано; потерявши черепушку, неча выть по волосам.
Встряхнув головой, словно скидывая с себя эти самые снятые волосы, Лариса снова включила диктофон и продолжила набирать текст.
Уже за окнами легли ранние синие тени февральского вечера, уже в западном окошке прорезалась и быстро истаяла алая полоска заката, а она всё сидела над записью. Расшифровка заняла весь остаток дня, поэтому на другие заметки времени осталось совсем немного. Почти перед сном удалось накатать репортажик из школы-интерната, удостоенного посещения мэра, да по жалобе читателей обгавкать работу почтового отделения. Материал о туалетах откладывался до лучших времён. Лизетта опять будет ворчать, что Лебедева мало сдала…
Глава 2
Редкое дело схоже по интенсивности и напряжённости с производством средств массовой информации, будь то газета, радио или телевидение. Ежедневно и даже ежеминутно оно требует заброса в свою топку всё новых порций корреспонденции: новостей, репортажей, интервью, исследований, расследований, а также огромного иллюстративного ряда. Умерить аппетиты этот жерла нет никакой возможности: давай! давай! давай! В шальном ритме, жизни скачут информационные монстры, закручивая тугой спиралью существование всех, кто оказался на их орбите. Ни остановиться, ни отдышаться, ни одуматься… Давай! Давай! Давай! Работа всегда, без разбора на день и ночь, на то, здоров ты или болен, сыт или голоден, хочешь или не желаешь. Взялся тянуть журналистскую лямку, значит – давай! давай! давай!!!
Как и предполагала Лариса, ответственный секретарь редакции Елизавета Григорьевна Вешкина, за глаза именуемая Лизеттой, поджала и без того тонкие губы:
– Что-то ты, Ларочка, грозилась завалить нас материалами, а сдаешь всего ничего: четырёх тысяч знаков не наберётся. И это за целый день отсутствия! А где обещанный шедевр о туалетах? Я ведь, дорогуша, под него целый подвал на третьей полосе зарезервировала. Что теперь туда прикажешь ставить?
Врёшь, – про себя прокомментировала Лизеттин спич Лариса. – У тебя этот подвал давно уже забит какой-нибудь Тришевской политической тягомотиной.
Вслух же, сладко улыбаясь и щуря свои медовые глаза, проворковала:
– Ну что вы Елизавета Григорьевна, о подвале этом так печётесь! У вас же в заделе давно лежит куча других материалов, ребята просят-не допросятся протолкнуть их в номер. Поди, и без моих сортиров как-нибудь прорвётесь? Вы же так умеете это делать…
Губы Лизетты слегка разгладились, – кто же не любит лести? – но она всё же пробурчала:
– С твоими этими бесконечными срывами прямо хоть к Тришу иди…
Лариса с облегчением поняла, что по текущему номеру Лизетта от неё отвязалась. Вихрем развернувшись на одной пятке, она покинула секретариат и направилась на третий этаж к начальственным кабинетам. Перед табличкой «Заместитель главного редактора А. Р. Сокольский» убавила прыть, постояла с полминуты, взвешивая, идти, или нет. Наконец, тряхнув гривой распущенных тёмно-рыжих волос, напористо толкнула дверь:
– Разрешите, Андрей Романович?