Посох двуликого Януса - стр. 34
Егор Стражалковский плеснул в стакан из пузатой бутылки и залпом выпил. Он терпеть не мог двух вещей: когда все шло не так, как он рассчитывал, и когда ему отказывали. Мир должен быть устроен так, как ему, Егору, удобно, а если мир устроен иначе, то это нужно переделать.
Он был в ярости.
– Это была твоя идея! Ты пришел ко мне, предложил проект с Тоннелем, идея показалась мне перспективной, ты пообещал поддержку на всех уровнях, а теперь что? – продолжал бушевать Егор. – Сначала мне дают в качестве инструктора какую-то девку-несмышленыша, а когда я требую заменить ее – отказывают. Я вообще не понимаю, как это возможно: я плачу деньги, а мне отказывают! Где такое видано? Потом тянут с разрешением, хотя ты, именно ты, Тим, говорил, что его дадут через пару дней, максимум через три дня. Прошел почти месяц, а разрешения до сих пор нет. Как это понимать? Почему ты ничего не предпринимаешь?
Его собеседник, крупный полноватый мужчина лет сорока в хорошо сшитом костюме, выглядел огорченным. Тимофей Муратов занимал достаточно высокую должность в одной из государственных структур, чтобы не сомневаться в своих возможностях решить такой простой вопрос, как получение разрешения на Тоннель. Но отчего-то этих возможностей не хватило.
– Егор, я сделал все, что мог, – развел руками Муратов. – Даже чуть больше, чем мог. Я не понимаю, что происходит и почему не получается. Но считаю, что пора использовать более мощную артиллерию.
– И что ты предлагаешь? – прищурился Егор.
– Поговори с сестрой.
– С Эльнарой? А что она может-то? Отношения у нас натянутые, она живет в Южной Америке, мы с ней годами не видимся.
– Не с Эльнарой. С Кристиной.
Егор вытаращился на Муратова в немом изумлении.
– Ты в своем уме, Тим? На кой черт нам сдалась эта старуха? Мало того, что она оттяпывает у нас часть отцовского наследства, она еще и ведет себя, как… как…
От возмущения он задохнулся и не смог подобрать слова.
– Ну, не перегибай, – спокойно заметил Муратов. – Она ребенок от первого брака, такая же наследница, как вы с Эльнарой и Альбиной, имеет полное право на свою долю наследства отца. Что такого особенного она сделала? По-моему, ты не прав.
– Она крохоборка! – почти выкрикнул Егор. – У нее денег куры не клюют, она на своих сталелитейных производствах имеет столько, сколько ей самой за десять жизней не потратить! А когда я написал ей письмо с просьбой отказаться от доли выплат за книгу, она меня послала. Для нее эти деньги – плюнуть и растереть, а нам они нужны. И теперь ты предлагаешь, чтобы я кинулся этой жабе в ножки и попросил денег на свой бизнес? Ни за что!
Муратов некоторое время молча смотрел на него, пытаясь не выдать презрения, которое он с самого начала испытывал к этому писательскому сыночку. Никогда, ни за какие коврижки не стал бы он иметь дела с Егором Стражалковским, если бы не… обстоятельства. И потребности. Он точно знал, что дело не в бизнесе Егора, на который ему якобы необходимы дополнительные финансовые вливания. Дело в долгах, в которых Стражалковский увяз по уши и которые нужно было возвращать, пока не стало хуже. Сам Егор о долгах не обмолвился ни разу, строил из себя крутого воротилу с временными трудностями, но Муратов знал о нем все. Однако же вовсе не собирался демонстрировать свою осведомленность. Пусть Егор живет в своей картине мира, в которой он – умный, сильный и ловкий, может заставить людей плясать под свою дудку и всегда получать требуемый результат. Пусть тешит себя иллюзиями.