Посмотри, отвернись, посмотри - стр. 17
Он с хлюпаньем втянул в себя горячий чай. Я смотрела на него во все глаза.
– В общем, запросил я данные на вашего мужа. Это дело небыстрое. Пока все проверяют, связался кое с кем из бывших коллег. Искитим – город небольшой… Все всех знают. Зовут их… – Он сверился с блокнотом. – Макеевы. Иван Степанович Макеев – отец. Лариса Семеновна Макеева – мать. Ну и там еще братья отца, матери…
«Другая фамилия», – машинально отметила я.
– А у Антона есть родные братья или сестры?
– Сестры старшие, у каждой уж по своей семье. Детишек куча. Все поблизости живут. Там фактически частный сектор на Канатной…
– Подождите! А чем они занимаются? Отец, мать?
– Отец – шофер, мать на рынке торгует. Про сестер не выяснял. Вроде бы тоже к торговле пристроены…
– Ух ты…
Мне надо было это переварить. Большая семья! Родные сестры! У Антона уже подрастают племянники!
– Почему же он с ними не встречается?..
– С отцом поссорился, – будто нехотя проговорил Герман. – Что-то папаша там ляпнул не подумав…
– Откуда вы знаете?!
Герман снова приложил платок к носу и уставился на него, будто надеялся увидеть кровь.
– Я с ними пообщался, – пробубнил он.
– Что?
– Пообщался! – Герман понял, что от ответа ему не уйти. – Не совсем по моей воле… Трам-пам-пам такой получился…
– Какого черта, Герман Ильич, – довольно спокойно сказала я. – Что вы мне голову морочите? Расскажите, что у вас произошло!
И Герман рассказал.
Повествование его было сбивчивым. В середине он и вовсе понес про сломанную на катке тридцать лет назад лодыжку, и мне пришлось вернуть его к нашей теме. История оказалась простой.
Герман очень быстро выяснил фамилию и адрес родителей Антона. Собственно, через два часа после нашей встречи информация уже была у него. «Как профессионал я был обязан взглянуть своими глазами, вы понимаете!»
Он отправился в Искитим, на улицу Канатную. Иван и Лариса Макеевы жили в собственном доме. Во дворе стоял накрытый стол, шумел семейный праздник. Герман принялся бродить вокруг, тайком фотографируя собравшихся. Зачем? Этого он так и не смог объяснить. Увлекшись своим занятием, он обошел двор Макеевых и стал снимать со стороны сарая. Самоуверенность обошлась Грекову дорого. Его схватили, скрутили и затащили в сарай.
Как позже выяснилось, частного детектива заметили мужья сестер Антона. Невнятный мелкий мужичок, фотографирующий их детей из кустов, им чрезвычайно не понравился. Ему профилактически двинули по морде, привязали к стулу и достали топорик. «Обещали пальцы отрубать по одному, чтобы я сознался, на кого из их малышни нацелился… А у меня лодыжка ломанная, я даже сопротивляться не мог».
Страшно перетрусив, Греков выложил все обо мне и о моем задании. Даже фотографию им показал. Оказывается, он тайком снял меня, пока я сидела у него в кабинете, дрожа как банный лист.
– Умучить бы вас до смерти, Герман Ильич, – бессильно сказала я.
Господи, что за дурак!
– Зря ругаетесь, – возразил Герман. После чая он как-то повеселел. – Они, между прочим, обрадовались до неба. Та-дам! Не ожидали? Выпустили меня из сарая, налили за ваше здоровье и за здоровье сыночка своего. Хлопотали вокруг меня, все фоточку вашу просили рассмотреть. Муж-то ваш, оказывается, ни слова им про свадьбу не обронил!
Я скрипнула зубами.
– Мой муж с ними не общается.