Посмотри, наш сад погибает - стр. 43
– Что ж ты за человек такой? – Вадзим рухнул на лавку рядом, упёрся локтями в стол, пряча лицо за ладонями. – Я ж это…
Спорить с ним не хотелось, поэтому Белый промолчал. Пришла Мила, принесла вместо кваса воды, грохнула кувшин на стол так, что он чудом не разбился, и Вадзим схватился за виски.
– Да за что вы так со мной? – простонал он, обнимая кувшин.
– Вроде взрослый дядька, – хмыкнула Галка, – а всё как ребёнок.
– Хых, – он присосался к кувшину.
Терпение подходило к концу.
– Давай, Вадзим, думай. Где искать мальчишку с девчонкой?
Вадзим не отвечал и громко пил.
– Вадзим…
Хлюп. Хлюп. Хлюп.
– Вадзим!
– А-а, да не кричи ты так, – простонал гусляр. – Надо поговорить с одним человечком, который знает других человечков, которые знают всех в округе. Они должны кого-нибудь найти. Но я бы…
Он снова сделал глоток и опустил голову на стол, засипел тяжело:
– Я бы нашёл того, кто это устроил.
– Заказчика?
– Заказчиков. Не верю, что наш заказчик мог позвать ещё и других Воронов… Дорого и глупо. Хотя…
– Кто он? Кто мой заказчик?
Вряд ли стоило ожидать, что Вадзим ответит. Они все были связаны клятвами с госпожой. Все боялись её наказания. Когти клялись выполнять договоры. Клювы клялись заключать договоры между Когтями и заказчиками. Даже имя жертвы позволялось узнать только после того, как на запястье вырезался знак клятвы: четырёхпалая лапа ворона. Один договор – одна незаживающая рана, что будет ныть и жечь, пока договор не выполнят.
Как Когтям нельзя было не выполнить договор, так и Клювам запрещалось разглашать его условия.
– Белый, ты же знаешь… не имею права.
– Этот человек мог пожелать уничтожить Воронов? Скажи хоть так…
– Нет, – Вадзим поднял голову и уткнулся лбом себе в ладонь. – Хотя… он мог бы легко это осуществить, если бы захотел.
Белый тут же придвинулся ещё ближе.
– Мог бы? – переспросил он. – Значит, у этого кого-то есть деньги.
– И влияние, – добавила сипло Галка.
– Кто это? Белозерский?
– Нет! – вскрикнул Вадзим. – Не знаю! Не скажу. А-а-а! Чтоб вас Пустошь поглотила. Не могу. Знаешь же, что не могу. Чем доставать меня, лучше найди посыльного.
Можно было и дальше прожигать Вадзима взглядом, только бесполезно. Да, он пьяница, но не дурак. Иначе бы не стал Клювом. И точно бы не проработал так долго. А они с Белым уже не один год заключали договоры. Вадзим находил его и в Приморском, и в Твердове. Однажды даже они вдвоём почти добрались до Холодной горы. И всё это время матушка была довольна их работой.
– Ла-адно, – прожигая его взглядом, Белый поднялся и вышел из «Кабанчика» на улицу.
Искать посыльного долго не пришлось. У Красных ворот часто крутились мальчишки, которые за небольшую плату могли обежать город и отнести весточку с одного конца Старгорода на другой.
Мальчишку привели в корчму, дали ему монетку и записку, накорябанную кривым, неразборчивым почерком Вадзима. Белый попытался прочитать, но гусляр вырвал из его рук бересту и отдал посыльному.
– Отнеси Игучке из Белых Берёз. Он живёт…
– Знаю, – кивнул мальчишка, пряча монету в рукаве. – Игучку мы все знаем.
Белый недоверчиво посмотрел вслед посыльному:
– А этот твой Игучка сможет понять, что́ ты накорябал своей куриной лапой?
– Игучка меня и научил так писать, – оскорбился Вадзим. – Чтобы никто не обученный ничего не понял.