Посметь мечтать - стр. 13
И ее снова вырвало. Стражник у двери глазом не повел. Медик растер замерзшие руки, тяжело вздохнул.
– Ей нужно тепло, не могли бы вы распорядиться принести обогреватель? И сменное белье, одежду. Мне придется ввести ей раствор внутривенно. Где могу вымыть руки?
Сайя повернула набок голову, пытаясь унять очередной приступ тошноты. Ничего не ела уже два дня, желудок противно ныл. Но не могла осилить даже питье, поэтому в сторону миски с кашей не смотрела. Уж лучше обливаться водой, чем полупереваренной пищей.
Попыталась сесть; медик, казалось, понял и помог. Подложил подушку повыше. Про себя ужаснулся, трогая мокрый свитер, внешне же ободряюще улыбнулся.
– У вас нет температуры, вира. И это хорошо. Сейчас согреетесь, восстановим жидкость в организме. Очень скоро придете в доброе здравие.
Сайю заметно перекосило от подобного обещания.
– Моим родителям… – задавая вопрос, не смотрела на медика. Только на серые, без единой трещины стены, ярко освещенные электрическим светом. Близко видела их очень четко, от их однообразности рябило в глазах, взгляд ни за что не мог зацепиться. На миг Сайя зажмурилась, стирая эту картину. – Им же… сообщили?
– Да, вира.
Стражник втолкнул в камеру насос, негромко зажужжал двигатель. Прошуршал скребок, очищая пол.
– Они здесь? – еще тише спросила Сайя.
– Да, вира.
Сайя закрыла глаза окончательно. Сперло дыхание, кровь прилила к лицу. Попыталась представить реакцию родителей на свой арест и на обстоятельства, ему предшествующие. На душе стало еще муторнее.
– Мне жаль, – добавил медик, глядя на заключенную сверху вниз с острой жалостью. Насос заглох и был убран гвардейцем обратно в коридор. – Но пока идет следствие, вам не разрешат увидеться.
И слава Богу, с внезапным облегчением подумала Сайя. Оказаться перед родителями, выдержать их осуждение ее образа жизни – или, что еще хуже, увидеть в их глазах прощение и принятие, когда сама себя не могла оправдать, – представлялось неподъемным сейчас. На глаза навернулись слезы, стоило подумать только о матери. Ее ласковых руках, гладящих волосы лицемерной дочери. О напутствии отца учиться хорошо.
«Я должна была умереть там», – мелькнула мысль. В том хранилище. Ей нужно было пойти вместе с Веонкой к бакам вместо трусливого бегства в раздевалку. Джуна нет, по словам Райера, уже давно, поэтому смысл всех ее поступков враз потерялся. Все, что сделала с момента его смерти – так это принесла море проблем всем, кого знала. И большую часть из них причинила умышленно.
Теперь же ей никто не позволит отделаться быстрой смертью.
Сайя не сразу поняла, что быстро проговаривает про себя одно слово. Прости. Заглушает им все другие мысли. Только вот кому предназначалась эта сумбурная молитва, и сама не понимала. Может, маме и папе. Или Рифу, которому не посчастливилось встретиться с ней. Может, Тоири, законопослушной и спокойной девушке, которую теперь затаскают по допросам просто потому, что дружила с преступницей.
Джуну. С которым провела так мало времени, что даже гвардия не отыскала ничего подозрительного и не связала их вместе. С которым не попрощалась. И кто до сих пор не оставлял ее голову и сердце в покое. Даже мертвый. Не отпускал, не позволял оставить прошлое в прошлом. По сей день в квартире, в ящике стола хранился тот расплавленный его жаром батончик шоколада. Если гвардия не выбросила его при обыске, что казалось очень даже вероятным.