Послеедний шанс первой встречной - стр. 6

У меня было ощущение, что, получив моё согласие, хозяин «Рутехнерс» будет иметь право и на мою жизнь. Меня это потрясло. Пронзило до глубины души. Перевернуло с ног на голову.

Ратников смотрел непоколебимо. В его взгляде не было сострадания. Он меня не жалел. Покупал и собирался использовать по собственному усмотрению. Как собственную машину или часы.

И всё теперь будет зависеть от его мощных рук. От их силы и великодушия хозяина. Но на секунду представив, что я выбираю между угрозами Игоря и договором Ратникова, я выпалила:

– Согласна!

Лицо Ратникова дрогнуло от едва заметной улыбки.

Услышав мой ответ, босс не проронил ни слова. Мы приехали прямо к причалу. Ратников припарковал машину и, обойдя её, властным жестом вывел меня из салона. Вручил солнцезащитные очки и взял под руку.

– Я уверен, что нас никто не увидит сейчас, но рисковать не хочу.

– А в этом есть риск? – удивилась я.

– Риск есть всегда. Лучше сразу делать как надо.

Мне показалось, что я попала в шпионский фильм. Захотелось хихикать по этому поводу. Вот только Ратников был серьёзен. Его быстрый предупреждающий взгляд, брошенный словно мимоходом, мгновенно меня осадил.

Иметь в противниках Ратникова мне не хотелось категорически. Потому что его серые глаза однозначно давали понять, кто тут победитель.

Вместе с юристом, уже ожидавшим на пристани, мы поднялись на борт белоснежного корабля. Пока мы спускались в светлую современную каюту, я пыталась рассмотреть обстановку.

Мне не приходилось ходить на частных судах. Максимум на лодке или катамаране. А тут целая яхта, причём сразу видно, что дорогая. И хотя я никогда не оценивала людей по уровню их достатка, съёжилась от робости.

Юрист выложил передо мной два экземпляра договора о неразглашении личной информации начальника. В нём было почти так же много листов, как и в подписанном на работе, но сведения, подлежащие защите были другими.

Если кратко, я не имела права делать достоянием третьих лиц всё, что увижу, услышу, почувствую и подумаю во время действия контракта. Сюда входили все мелочи, включая цвет чашек и запах геля.

Стараясь скрыть беспокойство, я подписала не только сам документ, но и каждую его страницу. В голове билась мысль, что живой мне отсюда не выбраться и сейчас я узна́ю что-то ужасное.

– Ярослав Всеволодович Ратников, Александра Брониславовна Лучникова, – начал юрист, а я от неожиданности фыркнула.

– Вас что-то развеселило, Александра?

Я хотела соврать, а потом, словно потеряв последний страх, ответила:

– Это звучит, как начало рыцарского турнира.

Произнеся это вслух, я тут же испугалась. Ойкнула и прикрыла рот ладонью. Взглянула в серые внимательные глаза Ратникова, но осуждения в них не увидела. Мой начальник прищурился, а потом рассмеялся.

– Хоть со скуки не подохну за две недели, уже хорошо!

– А вы собирались? – не удержалась я.

– Была вероятность. Но теперь есть надежда провести две недели с нормальным собеседником. Кстати, – Ратников снова стал серьёзным, – речь идёт о совместном плаванье вдвоём на яхте. Запас продуктов без полуфабрикатов. Никаких внешних связей. Телефонные разговоры, социальные сети, смс-ки, невозможны. Один звонок и договор расторгается. Никакого общения со случайно проплывающими мимо и неслучайно желающими познакомиться. Если решишь покинуть яхту любым способом, контракт аннулируется.