Последняя Ягиня, или Советы вредного домового - стр. 22
— Конечно, он сейчас в отъезде, но я объясню ему. Экипажа у меня два, один я тебе отдам.
— Еще кое-что, пока не забыла! За торговой площадью строятся дома! В них есть квар-ти-ры! Вот такую себе хочу!
— Уверена? Почему не усадьбу?
— Уверена! Мне одного этажа за глаза хватит! Не все время же к тебе ходить, а так и жилье свое в городе… И вроде как дополнительное приданое!
Махнула рукой, открывая портал прямо в дом. Шустрая прислуга мухой заметалась туда и обратно, стараясь не задерживаться в избе. Та опять была чем-то возмущена — пол так и ходил ходуном!
— Все, доброго дня! Увидимся! — Я пошла за последним вносимым сундуком.
— И тебе доброго… — задумчиво сказала вслед ведьма.
Василий притих где-то в глубине дома. Скинув все, что на мне было, осталась в исподней рубашке и повязала фартук. Волосы спрятала под косынкой. Ноги оставила босыми — они устали после ходьбы хоть и в красивых, но все же жутко неудобных ботинках!
— Васенька… А что это ты молчишь? — вкрадчиво поинтересовалась у домового.
— Всяк сверчок знай свой шесток… — тихо прошелестели из-под печки.
— Хм… — присела я на лавку, — что это с тобой? Не заболел ли часом?
— Помру, и оставить тебя будет не на кого! — заявил Василий скорбным голосом.
— Точно… Умом тронулся! — вынесла вердикт я. — Перетрудился! Видать, и правда на покой пора!
— Я к чему… Изба тоже сказала, что мне пора внуков нянчить, ведь, почитай, шестьсот лет служу верой и правдой!
— Это называется лень! Привык ничего не делать, а тут каждый день столько работы! Выпороть бы тебя! А внуков еще заслужить нужно!
— Не я ли служил твоей матушке? Не я ли тебя холил и лелеял?! — запричитал Василий.
— Так! Либо начинай разбирать покупки, либо я тебе сейчас рот закрою и спать отправлю… лет на сто! Мне еще, вон, новый сарафан сшить хочется! И платков! И в пяльцы рушники просятся…
Я умолкла и, подхватив кувшин с квасом, начала пить. До ужина еще час, а дел не убавилось. Домовой притих, и в холле зашуршали коробки, отправляясь по местам.
— Живность бы какую завела… Скукотища! Поговорить не с кем, кроме избы! Вы-то теперь госпожа, вам некогда! — снова забурчал домовой.
— Неисправим! — покачала я головой, прислушиваясь.
Выбрав ткань, сделала отрезы и, разложив на столе, быстро их раскроила. Сев к окошку, начала шить. Хорошо, сейчас конец лета и на улице еще светло. Хотя я и канделябрами запаслась… и свечей два ящика купила! Помогая себе магией и шустро орудуя иголками, уже почти закончила воплощение задумки. Когда остались последние стежки, услышала, как за спиной гремят тарелки и пыхтит самовар. Пахло аппетитно!
— О-хо-хо... — Встала с лавки, распрямляя затекшую спину. — В баньку бы сейчас! — вздохнула и оглянулась. На новой скатерти стоял запотевший кувшин с квасом и начищенный до блеска самовар. В глубокой миске дымилась грибная похлебка, а рядом на тарелках красовались пироги.
— Кушать подано, хозяюшка!
— Ну-ка поди сюда! — велела я.
— Бить будете?
— Иди, говорю! — рыкнула уже на него. Устала! Нужно поесть да на боковую, а тут он кочевряжится!
Засветившись, Василий показался на подоконнике и глянул на меня с жалостливым видом.
— Это тебе! — кивнула на небольшой сундучок, что успела прихватить, когда брала ткань из кучи на полу в холле.
— Мне? — У него вытянулось лицо. Домовой с опаской открыл крышку и заглянул внутрь. Там лежали чистая рубаха, кушак, бархатный жилет и суконные штаны. И мягкие сапожки, новые... Мыльную смесь добавила уже сейчас, пока домовой неверяще смотрел на обновки.