Последняя тайна Храма - стр. 47
Он провел ладонью по пыльным плитам пола, выпрямился и взглянул на участок стены за колонной. На ней был выгравирован рельеф с изображением фараона Рамзеса XI и двух богов, совершающих над ним обряд очищения, – Гора и Тота, существа с телом человека и головой ибиса.
Инспектор снова задумался. «Тот» и «цафардеах» – два слова, которые Шлегель успела произнести перед смертью. «Цафардеах» определенно относилось к деформированным ступням Янсена – сомнений это у Халифы не вызывало. Но при чем здесь Тот? Видения помутившегося разума в предсмертном бреду? Или же ответ надо искать глубже?
Втянув очередную порцию никотина, Халифа стал напряженно вспоминать все, что знал о боге Тоте. Мудрость, грамотность, арифметика и медицина – вот за что он отвечал в пантеоне древнеегипетских богов. Тот – а его также называли сердцем Ра, измерителем времени, знатоком Божьих заповедей – в совершенстве владел магией. Именно Тот наделил богиню Исиду чарами, позволившими ей воскресить убитого мужа (и одновременно брата) Осириса. Кроме того, он создал иероглифы и даровал египтянам священные законы. Тот записывал на сердце умершего решение богов об участи покойного в потустороннем мире и ведал перевозкой мертвых душ на серебряной барке в царство мертвых. Культ Тота тесно соприкасался с поклонением луне – его часто изображали с лунным диском над головой. Главное святилище Тота находилось в Гермополисе, в Среднем Египте. Женат Тот был на богине письма Сешат.
Халифа ломал голову, пытаясь вычленить подсказку, которая помогла бы доказать, что слово «Тот» относилось к Питу Янсену. Янсен был, несомненно, очень образованным и эрудированным человеком, он знал много языков и располагал солидной библиотекой. Если бы в Древнем Египте существовала археология, наверняка именно Тот был бы божественным покровителем этой науки…
Однако Халифа чувствовал, что его предположение неточно, что он упускает нечто важное и потому не может разобрать, что на самом деле хотела сказать Шлегель. «А вдруг Хассани прав? – спрашивал себя Халифа, запутавшись в догадках. – Вдруг я действительно обладаю больной фантазией, пытаюсь найти в темной комнате черную кошку, которой там нет? Но даже если прав я, безумием было бы вести расследование за спиной у шефа вопреки его строгому запрету! Это же конец карьере! И ради чего? Ради какой-то старой…»
Из дальнего придела храма послышались шаги. Поначалу Халифа предположил, что в здание зашел охранник. И лишь когда звук шагов стал слышен отчетливее, он понял, что для мужчины они слишком мягки. Спустя несколько секунд в зал с южного входа вступила женщина в джеллаба суда[26]. В руках связка диких цветов, в черном платке, и лица практически не видно. Солнце уже зашло, храм погрузился во мрак, и вставшего за колонной Халифу женщина не заметила. Она подошла к месту, где умерла Ханна Шлегель, скинула платок и, присев, положила на пол цветы.
Халифа вышел из-за колонны.
– Здравствуй, Нур, – обратился он к ней.
Она подскочила и стала в испуге озираться по сторонам.
– Не бойся, ради Бога! – успокоил ее Халифа, подняв руку в подтверждение своих слов. – Я не хотел тебя напугать.
Попятившись, женщина подозрительно посмотрела ему в лицо, и гримаса презрения пробежала по ее губам.
– Халифа, – тихо произнесла она. И, помолчав некоторое время, добавила: – Человек, который убил моего мужа. Один из них…