Последняя роза Дивеллона - стр. 2
– Можешь! – грозно прикрикнула на меня Вереск. – И будешь. Будешь теплым воском и сладким мёдом для Айволина, пока есть угроза для Дивеллона. Будешь улыбаться и мыть ему ноги.
– Я принцесса Долины!! Я не буду никому мыть ноги!
– Тогда ты обречешь нас всех на мучительную смерть. Ложись, я еще не закончила!
– Аааа! – топнула я ногой, но повиновалась, укладываясь назад, пока дневной свет позволял моей троюродной бабке разглядеть хоть что-то, иначе она истыкает меня щипцами наугад.
Глава 2
– Вереск, Цветочек, – стучала своими кулачками в дверь малышка Мидара, – Впустите!
– Чего тебе? – распахнула дверь старуха, которая прикалывала к моей голове тонкую золотую сеточку, закрывающую лицо.
– Там все вас ждут уже так сильно, что не могут. Владыка Иммерион устал глядеть то и дело на двери.
– Ай, сломалась булавка! – недовольно проворчала Вереск. – Мидарка, сбегай в мою комнату, принеси, только такие нужны. К этой вуали другие не идут. А хотя, ты не найдешь… Я сама. Подождут, никуда не денутся. Не простолюдинку собираем все-таки. А принцессу Священных Земель.
Оня тяжело зашагала из комнаты, иногда издавая тяжелые вздохи и причитания.
Мидара, шустренькая и пресмышленная девчушка, которой было еще лет пять до того, чтобы заневеститься, вдруг шлепнулась передо мной на коленки и обняла за ногу:
– Цветочек, миленькая, не ходи туда, уж лучше помереть! Вот, вот, на… Я принесла тебе, – она вынула из кармана маленький золотой кинжальчик в крошечных ножнах, пригодный разве что для очистки яблок от кожуры. Вот, не смотри, что он маленький, он очень острый. Не надо тебе замуж… Не надо туда!
– Да что такое-то? Отлепись уже от моей ноги, малышка! Я ж не могу не выйти! – попыталась я ее успокоить, принимая в руки ножны.
– А то! Что я недавно узнала от Шиялки, что помогает на кухне посуду мыть… Про замуж! У них младшая кухарка на днях вступила в брак с селянином, и Шиялка им вина понесла в опочивальню, да замешкалась по дороге, там котенок мяукал, она его побежала изловить… А когда донесла кувшин…
– Да что ж ты узнала? – воскликнула я в нетерпении, думая, что хуже моего положения уже не сыщешь.
– А то… – торопливо зашептала Мидара, с ужасом заглядывая своими огромными карими глазищами в мои глаза, – что на брачном ложе происходят ужасные вещи. Как только мужчина ложится с женщиной на постель, между ног у него вырастает палка… Вот такая! – она развела руки в стороны. – И она начинает этой палкой жену свою колотить так страшно, что та плачет и кричит! Я не хочу, чтоб тебя били палкой, ты такая хорошая. Ты со мной и в башенки играла, и песенки сочиняла, венки научила плести по-хитрому.
– Может, это не у всех так, может, селянин тот кухаркин хворый какой? – испуганно переспросила я.
– У всех! – зарыдала Мидарка, размазывая слезы по щекам. – У всех! Шиялка спрашивала у своих, те посмеялись над ней, но рассказали!
Тут уже я не выдержала и тоже заревела.
– Это что здесь деется? А ну иди отсюда, – заругалась вернувшаяся с золотыми булавками Вереск. – скажи, что скоро выйдет невеста!
Застав нас с Мидаркой ревущими навзрыд в объятиях друг друга, она совершенно вышла из себя.
– Несправедливо это, – выкрикнула девчушка старухе, поднимаясь на ноги и утирая мокрый нос рукой, – почему она должна за всех страдать? Нечестно!