Последняя роль для попаданки, или Кто убил Золушку? - стр. 17
Я нырнула в шкаф, выбирая самые неприметные вещи. Выбор был впечатляющий – из трех платьев и пары юбок неприметным были ВСЕ! Ну да, я же Золушка. Единственное приличное платье было то, что дал мне доктор Птиц. Расправила его аккуратно, разложила на кресле. Беречь вещи привыкла с детства.
Вытащила из полупустого шкафа серую юбку с серой кофтой, стоптанные башмаки, надела все прямо на голое тело, и, зажав в одной руке иглу, а в другой не совсем волшебную палочку (а вдруг!), выдвинулась на дело. Вообще-то иглу и палочку я хотела в волосы воткнуть на манер японских шпилек, потому что в одежде игла отовсюду торчала и кололась, гадина, но не получилось справиться с прической. Волосы оказались густые и непослушные, пришлось их так и оставить распущенными. Нет, я честно искала чепчик или косынку, но в комнате стремительно стемнело, а при огне свечи ничего разглядеть в этих огромных шкафах невозможно было.
В коридоре было освещение. По форме как факелы, а по свету как электрические лампы. Спокойный приглушенный свет. И чего я не догадалась спросить, как в комнате включать такой же? Пока нашла огниво в камине и свечи в столе, пока разожгла, пока в кружку какую-то свечу пристроила… Только время потеряла. А ночами страшно в незнакомом месте ходить, вдруг тут приведения есть? Но интересно же! Сейчас вот крадусь по коридору с иглой и зубочисткой. Я бы, конечно, нож взяла или хотя бы вилку, да только не оказалось их в комнате. Так что будем обходиться подручными средствами. Жаль, палочка не волшебная, я это еще раз проверила, больше «сезам» не сработал.
Мой коридор миновала быстро, он пустой, дверей три штуки всего, народу никого. Выглянула за угол. Там коридор побогаче смотрелся – на стенах картины, драпировки, а дверей нет.
Пошла вперед. Обнаружила еще коридор. И еще. Блин, не дворец, а лабиринт какой-то. В нормальных дворцах вообще-то залы анфиладой расположены, я, между прочим, на экскурсию в Петербург ездила в интернате еще, видела, знаю. А тут черт-те что понастроили. Иду, озираюсь, картины запоминаю, чтобы обратно вернуться, вдруг слышу – голоса. Приближаются.
А я в лохмотья одета. Чего-то стремно стало на глаза в таком виде попадаться. Оглянулась – стоит рыцарь одинокий в нише скучает. И темно у него там, и грустно. Подвинула железного человека, пристроилась рядышком, стоим вместе, ждем, чтоб все стихло.
А те все ближе, ближе подходят. Я притаилась, прислушалась. И, опаньки, понимаю, что голос-то знакомый! Это ведь этот, барон фон…, опять не помню! Короче старичок, который шишак мой щупал. Который хам редкий и ушел не прощаясь. Который не мог бедной девушке сказать, где туалет находится! И чего это его ночами носит? И с кем это он?
Узнать не успела. Барон с собеседником не дошли до моего укрытия, представляете, как обидно?
Я еще посидела в нише, подумала немного, не вернуться ли назад, но попа-то уже настроилась! В итоге пошла за старичком-бароном. Оказывается, я до отворота не дошла немного, а они туда свернули. Выглянула аккуратно из-за угла, а там коридор широкий, не чета тем, по которым я бродила. И картины в полный рост, и ковры, и двери и стены все резными позолоченными молдингами разукрашены. Короче, сразу понятно стало, что принц свою невесту на задворки поселил. А изображает-то из себя! Ладно, павлин нещипаный, и с тобой разберемся… Сейчас-то мне тут делать нечего, не в моем наряде точно. Так что отступаем назад, – решила я.