Последняя песнь Акелы. Книга третья - стр. 36

– Приличный хозяин приличного заведения, встречая приличных гостей, как минимум приветствует их, – назидательным тоном произнес Всеслав, выдыхая струю дыма в покрасневшую от возмущения и удушья физиономию бармена. – Вы же, сударь, ведете себя, мягко говоря, невежливо.

– Так то приличных, – упрямо прохрипел шотландец, безрезультатно пытаясь вырваться из рук Корено. – А ухари залетные пусть не за моё воспитание, а за своё здоровье пекутся.

Словно по команде, в зале стих многоголосый гомон, и в угрюмой тишине, внезапно накрывшей таверну, словно покойника покрывалом, сдавленный хрип прозвучал зловеще. Кто-то из посетителей, сжав горлышко пустой бутылки, будто рукоять меча, даже привстал со стула, кто-то, разминая кулаки, выразительно хрустнул костяшками пальцев, но этим всё и ограничилось. Китобои, напряженно выжидая, чем же закончится диалог бармена с наглыми пришельцами, от решительных мер пока воздерживались.

– У меня здесь назначена встреча, – выдохнув очередную струю дыма, Арсенин взял со стойки пустой стакан и придирчиво рассмотрел его на свет. – С капитаном Джекилом Хайдом, – жестом приказав Корено слегка ослабить захват, Всеслав невозмутимо, словно не замечая готовых броситься в драку американцев, протер стакан платком и, щедро плеснув в него виски из стоящей наособицу бутылки, продолжил: – Он уже здесь?

– Уж с полчаса как здесь, – потирая горло, мрачно буркнул бармен, – в отдельном кабинете дожидается. Только зря вы, мистер, сразу по-хорошему не спросили, – угрожающе просипел ирландец, косясь на заднюю дверь. – Приличные люди, – передразнил он Арсенина, – вежливо спрашивают, а не гавкают…

– С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жег… – криво усмехнулся Троцкий, проследив за взглядом хозяина таверны и вставая сбоку от двери, – тьфу ты, герр Штольц!

Как по заказу, створка, выбитая жестким пинком снаружи, резко распахнулась, и в зал, размахивая внушительного вида дубинами, ворвалась давешняя троица. При виде подручных, мысленно окрещенных Львом дуболомами, бармен осклабился в радостной улыбке, но почти тут же вновь осунулся.

Первый дуболом, споткнувшись о заботливо подставленную Троцким ногу, с размаху въехал головой в деревянную стойку и признаков жизни не подавал. Второй, получив от Льва табуреткой по морде, размазывая по щекам кровавые слюни и сопли, стек по стене и в настоящий момент был больше озабочен подсчетом оставшихся во рту зубов, чем восстановлением статус-кво. Третьему не повезло больше всех: проскочив мимо Льва, он даже успел замахнуться дубиной, но этим его удача и ограничилась.

Дато, крутнувшись в неразличимом глазу пируэте, рубанул ладонью по горлу дуболома, а Барт впечатал ногу в пузо. Выронив дубину и раззявив рот в беззвучном крике, несчастный рухнул на колени, но и на этом его беды не закончились: Коля, не желая отставать от друзей, навернул ему кулачищем по затылку, и дуболом, сипя, словно сдувающийся шарик, растянулся на полу.

– Мерзкое пойло, – Арсенин, пригубив спиртное из своего стакана, аккуратно промокнул платком губы и повернулся к товарищам. – Я пойду с мистером Хайдом пообщаюсь, а вы пока меня здесь подождите, – капитан, перехватив мечтательный взгляд Корено на заставленные бутылками полки, отрицательно качнул головой. – Без излишеств. Просто подождите.