Последняя надежда планеты - стр. 6
– Благодарю. Вот вернулся два часа назад и сразу решил посетить Планетарную конференцию. Вы же знаете, я всегда хочу быть в курсе последних событий.
В глазах матери промелькнуло восхищение. Ей всегда нравился этот молодой человек. Она часто говорила, что именно таким должен быть настоящий сын, отчего Мар, конечно же, бесился.
– Жаль, что мой сын предпочитает быть только в курсе своих событий – с грустью произнесла она – А мне так хотелось, чтобы политика его интересовала больше, чем нанобиология.
– Зато Ваша дочь политикой интересуется за обоих.
Эта фраза прозвучала вполне ожидаемо. Только сейчас, с самого начала разговора, Анторис удостоил меня надменным взглядом. Он пристально смотрел, предвкушая мое негодование. Но я не дала ему возможности получить удовольствие, и ровным тоном ответила:
– Вы преувеличиваете мой интерес к политике. Уверяю, она интересует меня ровно столько же, как и Мара. Просто я более открыто высказываю свои мысли на этот счет.
Конечно же, Анторис не собирался оставлять меня в покое, и следующие слова достигли цели, заставив меня покраснеть.
– Вам не следует забывать о правилах и приличиях воспитания – высокомерно заявил он, явно забавляясь – Молодой девушке стоит держать свои мысли при себе, и не так явно их выражать. Тем более, что они могут нанести урон налаженному общественному мнению.
Да, я покраснела, но больше от гнева, чем от смущения. Мне хотелось сказать совсем другие слова этому наглецу, но я сдержалась.
– Думаю не совсем уместно обвинять меня в недостаточном воспитании в присутствии моей матери – не сводя с него холодного взгляда серых глаз, гордо произнесла я – К тому же, если слова всего лишь одной молодой девушки могут нанести урон общественному мнению, значит, оно не настолько налажено.
Мой ответ согнал высокомерную улыбку с его лица, и он с нескрываемой злостью впился в меня взглядом. Но я его не боялась в эту минуту. Между нами словно возникла электрическая дуга, способная взорваться от одного неосторожного слова или жеста. Казалось, в этом зале не осталось никого, кроме нас. И трудно представить, чем могло закончиться наше противостояние на этот раз, если бы не Тория.
– Иленния, ты ведешь себя недопустимым образом – с укором сказала она, разрушив возникшее напряжение – Я полностью согласна с Анторисом. Наверное, это действительно мое упущение в твоем воспитании.
Эти слова намного больнее отозвались в сердце, чем всё, что было сказано моим врагом. Я опустила глаза, чувствуя, что сил сохранять самообладание почти не осталось.
– Прошу прощения. Я вас покину.
И прежде, чем хоть кто-то возразил, я быстро пошла прочь, не замечая никого вокруг. Я ничуть не сомневалась, что в этот момент на лицах двух мужчин, которые ненавидели меня всей душой, застыло тихое злорадство.
*****
Мне не хотелось никого видеть. Горячие слезы обиды и досады стекали по щекам, оставляя на них соленый след. Я быстро шла по темному парку, не оглядываясь. Не знаю, почему меня так обидели слова матери. Чего я ожидала? Она всегда строго относилась ко мне, так что же задевает меня теперь? Может то, что она сказала это в присутствии тех людей, которые только обрадовались нашим с ней разногласиям? Возможно. А может то, что меньше всего я хотела, чтобы Анторис испытал скрытое торжество? Не знаю. Но, так или иначе, слова разбередили на душе ноющую рану, и мне было больно.