Последняя лошадь Наполеона - стр. 24
Кабинет, куда хохотун втолкнул двух приятельниц, оказался весьма просторным. Рита сидела в кожаном кресле, положив ноги на стул, и пила ликёр из бутылки. Главный администратор бара, Арина, за столом пила кофе. Пепельница, стоявшая перед нею, была наполнена перепачканными помадой окурками.
– О, Денис Антонович, вот и вы! – вскричала Арина, вытаращив глаза на весельчака, по-прежнему, обнимавшего своих спутниц. – Какое счастье! А мы уже успели соскучиться. Целая минута прошла с тех пор, как мы распрощались с вами навеки!
– Арина Юрьевна, вы, конечно, имеете право иронизировать. Через пять минут я уйду. Я просто не смог отказать себе в наслаждении посмотреть, как женщина раздевается. Вы ведь знаете, как я вас всех люблю – молоденьких, длинноногих!
Белозубо смеясь, блондин сделал шаг к свободному креслу и примостился на подлокотник. Рита с досадой цокнула языком. Взглянула на часики. Воцарилось молчание, крайне тягостное для Верки. Рассеянный, злой взгляд Риты с предельной ясностью говорил о том, что более неудачный момент для знакомства с нею трудно было бы выбрать. Тамара также чувствовала себя неловко, что было ей не очень-то свойственно. Сто грамм рома, как-будто вдруг испарились из организма. Пока она собиралась с мыслями, чтоб решить, с чего начать разговор, Арина сама его начала:
– Ну, что вы умеете? Раздеваться? Так раздевайтесь. У нас для вас – пять минут, и то лишь в том случае, если будет на что смотреть.
– Большое спасибо, – произнесла Тамара и огляделась. – Можно я возьму стул?
– Берите, но не сломайте.
Рита убрала ноги со стула. Переставив его на самую середину комнаты, и проверив, крепок ли он, Тамара сняла ботинки. Ни носков, ни колготок под ними не оказалось. Верка, тем временем, извлекла из футляра скрипку, затем смычок. Футляр взял блондин. На Тамаре были тщательно выглаженные брюки, блузка и пиджачок.
– Что тебе играть? – сердито спросила Верка, вскинув скрипку к плечу.
– Сен-Санса.
– Тамарка, я тебе уже объясняла, что для Сен-Санса нужен ещё рояль.
– Ну, поиграй Брамса.
– Пятый или второй?
– Второй.
Смычок потянулся. Пальцы забегали. Скрипка пела глубоко, страстно. Танец, который поставил и скрупулёзно отрепетировал Виктор Левин, Тамара тысячу раз уже исполняла без единой ошибки. Она, казалось, не сбрасывала с себя предметы одежды, а незаметно выскальзывала из них – то ползая вокруг стула, как потревоженная пантера, то становясь на него коленками, то ложась животом – так, что её тело вытягивалось в струну параллельно полу. Сначала на пол упал пиджак. После него – блузка. Медленный темп венгерского танца взвился как пламя. Из брюк Тамара выползла столь изящно, что ощущения пошлости не возникло ни у кого. Оставшись в одном белье, она оседлала стул, и, зацепив стопами две передние его ножки, стала откидываться назад. Казалось, что стул вот-вот опрокинется. Но нет – руки Тамары коснулись пола. Затем на него легли и чёрные волосы. Слетел лифчик.
Рита внезапно расхохоталась, поставив на пол бутылку. Смех её был почти истеричным. Он испугал скрипачку. Она взяла фальшивую ноту, а потом сбилась совсем. Опустила скрипку. Тамара выпрямилась. Вскочила. Она была взбешена. Встретив её взгляд, Рита перестала смеяться.
– Прошу прощения. Это было очень забавно. Стриптиз под классику! Обалдеть!