Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - стр. 18
Ревельский комитет РСДРП считал необходимым при наличии неблагоприятных условий на кораблях или неблагоприятном развитии событий в Свеаборге не подымать восстания и приберечь силы к выступлению, когда этого потребует политическая обстановка в стране. Поэтому Коптюху были даны соответствующие указания. Любое решение Коптюха для матросов «Памяти Азова», шедших за социал-демократами, было обязательным (?!). И когда восстание стало фактом, большевик Коптюх стал во главе его и руководил им до конца. После побудки (хотя никто в эту ночь не спал) вестовые матросы собрали на митинг всю команду корабля – около 700 человек. Лобадин призывал всех, кто ночью не принимал участия в борьбе, активно поддержать восстание. Коптюх рассказал о положении в стране и о восстании в Свеаборге. По его предложению матросы избрали комитет из 12 человек: 11 матросов и его, Коптюха. Во главе комитета стал Лобадин, человек огромной силы воли и больших способностей. Он же фактически стал и командиром крейсера.
В бухте Папонвик на виду у крейсера «Память Азова» стоял минный крейсер «Воевода». Невдалеке за островом стояли остальные корабли эскадры: минный крейсер «Абрек», миноносцы «Послушный», «Ретивый», № 102, № 106, № 107; учебный корабль «Рига» был в это время в Ревеле. Азовцы вначале решили поднять восстание на минном крейсере «Воевода».
В 6 часов утра «Память Азова» снялся с якоря и поднял сигнал «Воеводе» следовать за ним. Минный крейсер «Воевода» снялся с якоря с приготовленными к атаке торпедными аппаратами и начал разворачиваться в сторону «Памяти Азова». Но, как видно, офицеры «Воеводы» не решились что-либо предпринять против азовцев, ибо команда «Воеводы» не внушала доверия офицерам, поэтому они приготовились выброситься на берег, чтобы тем самым не дать возможности восставшим захватить крейсер и использовать в революционных целях. Заметив подозрительные приготовления «Воеводы», азовцы направили на него орудия и подняли сигнал: «Стать на якорь». Но задуманный командиром «Воеводы» план предотвратить не удалось. Корабль выбросился на берег, и офицеры окончательно привели его в негодность: испортили трубопроводы и машины, открыли кингстоны и краны затопления; команду же поспешно свели на берег.
Командир «Абрека», узнав о восстании на крейсере «Память Азова», поднял на ноги офицеров и надежную часть команды. Он приказал следить за матросами и усилить охрану оружия. Утром командир собрал матросов и спросил, останутся ли они верными долгу присяги и будут ли выполнять любое его приказание. Матросы угрюмо молчали, выжидая, несомненно, момента для присоединения к «азовцам». Командир принял это молчание за угрозу и решил поступить так же, как поступил командир «Воеводы».
С «Памяти Азова» подняли «Абреку» и миноносцам сигнал: «Следовать за мной», что было призывом к восстанию. В ответ с «Абрека» подняли сигнал: «Ясно вижу», и в то же время по приказанию командира корабль на полном ходу выбросился на берег. Команду его под конвоем увели в лес. Восстания на миноносцах также не произошло. Крейсер «Память Азова» сделал по миноносцам несколько выстрелов из орудий, после чего ушел в Ревель.
Азовцы не знали, что произошло за последнюю ночь на берегу, но они верили в успешный исход борьбы. Во время похода они по радиотелеграфу вызывали минный отряд, базировавшийся на Гельсингфорс, вызывали броненосец «Слава», думая, что и там началось восстание, но на их вызовы не отвечали. Идя в Ревель, азовцы надеялись поднять восстание на учебном корабле «Рига» и установить связь с рабочими. В пути комитет обсуждал план, как лучше и вернее этого добиться.