Последняя из рода Блау - стр. 20
Ожидание меня напрягало. И никогда не было моей сильной стороной. Видимо, когда Великий раздавал терпение, дочь Блау стояла в очереди за чем-то еще.
– Нэнс, скажи мне, часто ли в последнее время на кухне вертится Ливия, горничная Айши? – Я повернулась на мягком пуфике – Нэнс расставляла чашки и маленький, исходящий белесым паром заварник на чайном столике.
Аларийка обернулась; если бы я не знала свою Нэнс, то решила бы, что она собирается в последний бой: спина выпрямлена, глаза горят, на щеках лихорадочный румянец, поднос держит перед собой, как щит, смуглые пальцы побелели от напряжения.
– Нэнс… – Я не понимала, что происходит, и поэтому приближалась медленно и очень плавно, чтобы не спугнуть. Обогнула столик и осторожно нацедила себе пиалу чая. Напиток вышел чудесным. С терпкими осенними нотками можжевельника, желтых махровых цветков зорянки и мяты.
– Нэнс… – позвала я еще раз.
Моя верная боевая служанка зажмурилась и осенила себя знамением на аларийский манер, а после этого началась самая настоящая драма. Поднос взлетел, мелькнули широкие рукава ханьфу.
Удар металлическим подносом пришелся мне в плечо по касательной. Было бы странно ожидать от Нэнс прицельной точности с закрытыми глазами, но все равно было больно. Чай расплескался, пиала закатилась под чайный столик. Нэнс выгибалась на ковре в мучительных судорогах.
Она бледнела, хрипела и скребла ковер скрюченными, начавшими чернеть пальцами. Если я правильно помню, следующая и последняя стадия – когда почернеют губы. Процесс станет необратимым, если наказание дойдет до сердца.
Нэнс закатывала глаза и тянула ко мне руки: «Госпожа… мисси…»
Знать бы еще, кто из них додумался до такой оригинальной идеи.
– Отменить наказание! – Я села рядом и коснулась кончиками пальцев лба Нэнс.
Аларийка сразу затихла. Дернулась несколько раз и затихла. Дыхание приходило в норму. Двигаться она не могла, в больших темных глазах, полных ужаса, стояли непролитые слезы.
Нэнс. Нэнс…
– Проверила? Клятва работает? – Мне даже не пришлось делать голос строгим, меня саму потряхивало. Эти аларийские выскочки, высокомерные в своем невежестве… Неужели никто не сообразил, что теперь, с малой печатью, наказание будет в несколько раз больше. Благо на месте не прибило.
Додумались – поднять руку на госпожу, проверить родовую клятву.
– Ликас тоже участвовал? Маги? Нэнс, в чью светлую голову пришла эта идея? Давай закроем этот вопрос сразу. Ты можешь ударить меня еще раз и получить наказание. Ты имела право на некоторые сомнения, но чтобы это был первый и последний раз, когда ты сомневаешься в своей госпоже… и ее праве. – Я вложила в голос немного силы. – Нэнс, – я потрясла у нее перед носом родовым перстнем, – неужели никому не пришло в голову, что это значит? Неужели ты думаешь, Старший рода пропустил бы что-то, что смогли увидеть вы? Поразительное невежество.
– Мисси, простите, мисси! – Нэнс подползла на коленях и вцепилась в подол сорочки. – Мы думали… сказали, наша мисси изменилась… нужно проверить… как чужая… Простите меня, мисси, простите, простите меня…
Аларийцы в поместье представляли собой отдельную касту. Касту среди слуг. Приехавшие вместе с Аурелией Хэсау, они остались служить ее маленькой дочери. Нет, клятву рода Блау приносили все, но именно аларийцы умудрялись как-то так трактовать приказы, чтобы игнорировать отдельные распоряжения и служить сообразно своему странному аларийскому разумению. Следили друг за другом, держались все вместе и до дрожи обожали свою маленькую мисси.