Последняя ходка - стр. 2

Ночи в пустыне холодные. Умар укрывается, и вслушиваясь в ночные звуки в остывающем воздухе, засыпает. Позади полтораста километров, и завтра ему предстоит пройти ещё больше.

Утром задул Афганец и привёл в движение песок. Умар обмотал шею и лицо бурнусом, оставив лишь щель для глаз, и перекинул на спину араба дорогую поклажу. Проверив подпругу, он вставил ногу в стремя, и тотчас услышал окрик:

– Не садись на коня, Альгалла! Стой, где стоишь.

Умар обернулся. На вершине бархана замерли три всадника – двое солдат-второгодок, и с ними его старый знакомец, капитан Свешников.

– Я тебя предупреждал, Умар. А ты меня не послушал, – Свешников повёл дулом «калаша» на перемётные сумы. Солдаты держали оружие наизготовку, щурясь от лучей всходящего солнца. Умар поднял руки.

– Э, капитан, это моя последняя ходка. Уезжаю завтра в Арданни. Будь человеком – отпусти, а?

Свешников покачал головой.

– Я знаю, о чём ты подумал, Умар. Но вряд ли у тебя найдётся в кармане столько денег.

Он кивнул, и один из солдат стал спускаться по почти отвесному склону. Копыта его коня вязли в песке.

Резко, рывком Альгалла перевёл свой «Зауэр» в боевое положение, и мгновенно, с секундными промежутками, грохнули три выстрела.

Тот, что спускался – белобрысый молодой паренёк – откинулся в седле назад, и, дёрнувшись телом, замер, выронив оружие. Пока он падал, автоматная очередь, выпущенная Свешниковым, пропорола песок прямо перед Умаром, и сам капитан ткнулся в шею коня окровавленной головой. Конь третьего рухнул на бархан, придавив своим телом седока.

Умар опустил дымящийся ствол карабина и поднял гильзы. Его араб, верный ему уже пять лет, тревожно шевелил ушами, но беспокоиться было не о чем – к тому времени, когда они достигнут Аль-Бахра, пустыня сделает своё дело.

Он вскочил на коня, и направил его вдоль такыра. Умару оставалось всего несколько метров до поворота, когда грянул выстрел.

Погранец, придавленный конём, с трудом удерживал «калаш». Пуля, убившая коня, попала ему в голову, и кровь заливала глаза. Он упрямо целился в спину Умара, сжимая побелевшие губы.

Второй выстрел был точным. Вскинув руки, Альгалла упал на горячий панцирь такыра.

…Через шесть с половиной часов солдат умрёт. А с наступлением сумерек сюда придут шакалы, и прилетят птицы-падальщики, они будут долго пировать. Через год или немного раньше, выбеленные солнцем и раскалёнными ветрами, эти жалкие останки станут прибежищем скорпионов и остальных мелких обитателей этого отдалённого от мира места до тех пор, пока вечно бегущие пески не скроют их.

Скорпиониха так и не смогла оплодотвориться.

Дикие гуси

От забора до первых деревьев было не более пятидесяти метров. Дорога рассекала поселок на две неравные части и уходила в кустарник. Слева, в полукилометре, виднелся первый корпус кирпичного завода с башней смесителя и транспортерами. По заводской территории с интервалом в несколько минут из-за леса били Д-30. Снаряды разрывались за забором и на площадке перед проходной. Крыша корпуса, вся в дырах, каким-то чудом ещё держалась.

В нагрудном кармане завибрировал телефон.

– Крот на связи.

– Что у тебя?

– Пока тихо.

– Если заметишь движуху, выходи на связь. Сам ничего не делай. Как понял?

– Понял, ничего не делать.

– Удачи тебе. Конец.

Ночи здесь тихие, теплые.