Последняя черта - стр. 15
Целый час мы едем по трассе, навстречу нет ни одного автомобиля. Рядом по железной дороге тоже нет поездов. Можно подумать, что нас изолировал от внешнего мира.
Возможно, что так и есть? Сколько можно терпеть гадостей от своих соседей? Самолёты со стороны Таджикистана напичканы террористами. Постоянно грабят и угоняют самолёты. Аэродромы свои бомбят.
На пассажирских поездах из Таджикистана и обратно вообще ездить невозможно. Грабежи, насилие, убийство в пассажирских поездах Таджикистана обычное дело. Автомобилями по дорогам Таджикистана вообще ездить невозможно. Всюду отбирают автомобили.
Когда мы подъехали к административному корпусу таджикского алюминиевого завода, то удивился тому, что вся небольшая площадка перед главным входом в административный корпус закрыта лабиринтом колючей проволоки и несколькими заборами.
То же самое, возле двух ворот с обеих сторон административного здания. Кричать, вроде, неудобно? Всё-таки это государственное стратегическое предприятие, а не кишлак. Придётся торчать здесь, пока заметят в окно.
Надо было пораньше сюда приехать. До начала работы. Хотя бы кто-нибудь на работу опоздал, чтобы поставить в известность администрацию завода о своём прибытии. Может быть, этот завод тоже приватизировали, а после перепродали в частные руки? Бардак всюду.
– Тебе что надо на алюминиевом заводе? – спрашивает меня, из открытой двери офицер спецназа.
– Что надо от алюминиевого завода? – удивлённо, переспрашиваю. – Конечно алюминий надо.
– Ты записался на приём к администрации алюминиевого завода? – обратно, спрашивает офицер.
– Мы с директором алюминиевого завода с детства знакомы. – отвечаю, бестолковому офицеру.
– Вот к нему в детство и отправляйся. – сказал офицер. – Директор в командировке за границей.
– Тогда нужна Нурутдинова Наиля. – настаиваю. – Начальник финансово-сбытового отдела.
Офицер спецназа исчезает за дверью. Придётся ждать. Нет директора завода, так его замы могут со мной поговорить. Всё равно у меня контракт с таджикским алюминиевым заводом, а не с частным лицом.
Люди на заводе могут поменяться. Но таджикский алюминиевый завод всё равно останется на долгие годы. Только вот в него нужно попасть. Скорее бы кто-нибудь появился. Какой-то дурдом, а не бизнес в Таджикистане.
– Без предварительной записи никого принять не можем. – говорит офицер и закрывает двери.
Хорошо, что у меня в автомобиле есть телефон. Визитные карточки тоже имеются. Не хотят так пустить, то через телефон всё равно добьюсь приёма.
Главное, что телефоны у меня в их визитках имеются. Начну с Нурутдиновой. Она дама с характером, но раис тоже настырный человек. Буду звонить до тех пор, пока у неё терпение лопнет.
Всё равно дозвонюсь. У меня время сегодня достаточно. Куда она денется. Возьмёт трубку телефона.
– Наиля Химитовна! Здравствуйте! – кричу в телефон, как только поднимают трубку. – Меня зовут, Александр Черевков. Мы с вами в прошлом году встречались, когда подписывали контракт на ваш алюминий.
– Здравствуйте, Александр! – отвечает Нурутдинова. – Ничем вам помочь не могу. У нас все руководство сменилось. Михаил Фёдорович Синани больше здесь не работает. Все контракты с ним уже аннулированы.
В трубке телефона гудки. Вот это точно полный провал. Придётся все с самого начала повторять. Надо хотя бы узнать, кто сейчас куратор таджикского алюминиевого завода.