Последний Всадник - стр. 27
Вот так. Четко и завуалированно одновременно. А что других вариантов не будет, озвучивать вовсе не обязательно.
— Если дракон будет тебя слушаться, возразить тебе никто не посмеет, — также медленно ответил Трой. — Но как и все дети, драконы имеют свойство вырастать…
— Да-да, и надо быть любимым папкой, а не ненавистным отчимом, — завуалированность завуалированностью, а играть в словестные шарады там, где это было ни к чему, Хайред не собирался. Как, впрочем, и разыгрывать спектакль, в который никто не поверит. — И что? Разве я не смогу его заставить? Например, болью… Он же чувствует все, что со мной происходит.
Взгляд, брошенный Троем, был острее горла. Ничего не ответив, он рывком поднялся на ноги и взял миску.
— Драконы — как люди, — все-таки процедил он, нависая над Хайредом в полный рост. — Кто-то смел и честен, а кто-то с виду сильный, а на поверку — гниль и дерьмо. Задумайся, кто ты сам, и получишь ответ на свой вопрос, — с этими словами он поставил миску на землю, и заинтересованно следивший за его действиями драконыш, немедленно выскочил из укрытия.
— Нет! — рявкнул Хайред, и Тварь затормозила в одном собственном носе от миски. — Нельзя! — удовлетворенно усмехнувшись, он кинул на Всадника победный взгляд и взял миску в руки. — Вот теперь давай. Ешь. И только посмей еще раз взять у кого-то еду без спроса!
11. Глава 11
Завтрак прошел в полном молчании. От Троя разливалась такая насыщенная аура мрачного раздражения, что Хайред даже развеселился. И почти сумел оценить, как мужественно Всадник пытался сдержать свое желание поучить его обращению с маленькими драконами.
Веселье кончилось, когда Трой протер чашки с миской пригоршней снега, осевшего у основания камней, собрал мешки и выдернул из заточения горл. А потом повернулся к Хайреду с веревкой в руках.
— Серьезно?.. — Хайред прищурился, а Тварь озабоченно пискнул, переминаясь с лапы на лапу, будто вспомнив вчерашнюю боль. — Мы ведь, вроде, все решили?
По лицу Всадника было видно, что он колеблется. Недоверие, смешанное с желанием наказать убийцу драконов, боролось с жалостью и великодушием — а что этого добра в суровом здоровяке было навалом, сомневаться не приходилось.
И нужно, конечно, было ему подыграть, сделать вид, что он все осознал и исправился, да только не водилось в Хайреде ни лживости, ни трусости в достаточных количествах, чтобы сыграть убедительно. Поэтому он поднял руку и, глядя Всаднику в глаза, погладил Тварь по голове. Небрежно, грубо, нарочито медленно. Не ласка — послание.
“Я понял правила игры, хаклов ты ублюдок, и буду им следовать. Раз мне нужно, чтобы эта тварь меня любила, она будет любить”.
Чего он совершенно не ожидал, так это того, что Тварь заверещит и подпрыгнет, обнимая его руку лапами. Большие глаза засветились еще ярче — даже на солнце их желтое сияние было сейчас заметно. Как большой бесшерстный токс, драконыш терся об его ладонь и жмурился то ли от удовольствия, то ли от радости. Хайред брезгливо передернулся, но убрать руку не хватило духу — Тварь выплескивал на него не только писк и цепкие объятия, но и ментальные волны обожания. И это было… приятно?..
— Ну все, хватит! — Хайред сжал зубы.
Драконыш послушался — пискнул последний раз, застрекотал и отпустил его, умиротворенно жмурясь.