Последний танец Марии Стюарт - стр. 12
«С чрезвычайными трудностями мне удалось найти верного слугу, дабы объяснить Вам свое несчастное положение. Умоляю Вас проявить сострадание ко мне, так как лорд Джеймс, ныне занимающий пост регента, в частной беседе сообщил мне, что Ваш сын, король Франции, собирается заключить мир с французскими гугенотами и одним из условий мирного договора будет отказ от любой помощи для меня. Я не могу поверить этому, ибо после Бога я более всего полагаюсь на Вас и короля, что может засвидетельствовать податель сего письма. Прошу Вас оказать ему такое же расположение, как если бы на его месте оказалась я, и не осмеливаюсь просить о большем, кроме надежды на то, что Бог не оставит Вас в своей бесконечной милости.
Писано в моей тюрьме, в последний день марта».
Ученики Кальвина! Сначала они обратили шотландцев в свою веру и разорили страну, а теперь пытались сделать то же самое во Франции. В Шотландии их называли реформистами, а во Франции – гугенотами. Говорили, что во Франции их много тысяч и они имеют военную организацию. Волны насилия прокатывались по Франции, пока гугеноты боролись с католической церковью за власть над умами людей. Именно гугеноты убили герцога Гиза и коннетабля Монморанси и стали настолько могущественными, что Екатерина Медичи начала искать примирения с ними.
Повсюду выстраивались боевые порядки. Голландцы – тоже протестанты – взбунтовались против испанского правления. В Испании инквизиция стремилась уничтожить любых протестантов, скрывавшихся от ее гнева. Словесные дуэли между реформаторами более мягкого толка и добродушными католиками сменились ожесточением и бескомпромиссностью с обеих сторон. Трентский собор, завершившийся пять лет назад, принял грозную резолюцию о невозможности примирения с протестантами. Все, что протестанты ставили под сомнение: исповедь перед священником, молитвы святым и верховная власть папы римского, – провозглашалось абсолютно необходимым для спасения души. Католик даже не мог присутствовать на протестантской службе, не подвергая свою душу опасности. Поле битвы было обозначено, флаги развернуты, и трубы давали сигнал к бою. На стороне протестантов, словно игроки в деревенском футбольном матче, были Скандинавские страны, Англия, Шотландия и Нидерланды. На стороне католиков выступали Италия, Португалия и Испания. В Германии и Франции произошел раскол.
«А моя несчастная участь – попасть в эту ловушку, – думала Мария. – Моя судьба зависит от религиозных фанатиков, и это при том, что я всегда проповедовала терпимость».
Она могла бы рассмеяться, если бы ирония не была такой горькой.
До нее дошли новые известия о судьбе Босуэлла. Она знала, что его перевезли в Копенгаген. Лорды пытались убедить короля Фредерика, что Босуэлла нужно предать суду, но Фредерик продолжал удерживать его. Почему? Насколько ей было известно, о выкупе речи не шло и никто не связывался с ее представителями, такими, как архиепископ Глазго, ее верный посол во Франции. Почему Босуэлл не мог сбежать или договориться о своем освобождении? Она отправила королю Фредерику письмо, где возражала против экстрадиции Босуэлла, и смогла передать его перед самым изгнанием Джорджа. У нее не было возможности узнать, дошло ли письмо по назначению. Она также написала Босуэллу, излив свои тщательно скрываемые чувства и умоляя его не падать духом. Она мало что написала о собственных бедах, не желая причинить ему еще больше боли, чем причинила уже. Представлялось еще менее вероятным, что это второе письмо дошло до адресата.