Последний шанс - стр. 3
– Я пойду. За рецептом заеду завтра. – Проговорила осторожно и подошла к двери. У самого порога оглянулась. – Я жить хочу, Владимир Иванович. – Прошептала. – А вы мне предлагаете умирать.
Из кабинета вышла, осторожно прикрыла дверь, а сама в изнеможении опустилась на кушетку. Тяжело вздохнула, смахнула слезу, которая не подчинилась голосу разума и всё же выкатилась, а потом улыбнулась сама себе. Как-то странно улыбнулась медсестре, что уже стояла над ней со стаканом воды, весело подмигнула.
– Будем жить, Анечка. – Бодро проговорила и высоко задрала голову. – Красивые серьги. К глазам… очень подходят.
– Спасибо, Элеонора Борисовна. А…
– В другой раз, дорогая. Очень спешу.
Эля, набрав в грудь больше воздуха, вышагивала по светлым коридорам клиники, буквально вприпрыжку скакала, озорно виляя бёдрами, припоминая элементы излюбленного танца. Шла и вспоминала, как оказалась здесь в первый раз, тогда ей только исполнилось шестнадцать. Вспоминала девочку Алису, ставшую одной из первых пациенток клиники. Огромный центр, оказывающий помощь детям был построен на средства неравнодушных. Маленький ангелочек с белобрысыми, едва проступающими на голове волосками. В тот день Алиса подарила Эле ромашку. Малышка готовилась к операции и выглядела неважно. Тонкие, практически прозрачные ручки, выглядывали из яркой цветастой пижамы, голубые глаза с тусклым блеском, бледные губки… но девчушка нашла в себе силы, чтобы подняться и подарить маленький полевой цветок, который по непонятным причинам оказался на прикроватной тумбочке. Сказала, что Эля – это самый красивый ангел, которого она видела во сне, после этих слов улыбнулась и спокойно уснула. Следующей ночью Алиса умерла. До операции оставалось не более трёх часов. Наверно, что-то сломалось тогда и в самой Эле. Маленькая частичка жизни угасла. Одна из первых. Одна из многих. И это было большим потрясением, потому что она не могла сама себе объяснить жестокость и несправедливость этой жизни, мучилась, переживала, а теперь оказалась в похожей ситуации. В похожей, но не в той. Разница лишь в том, что у маленькой девочки Алисы, силы воли оказалось намного больше, чем у самой Эли. В ней не было страха, не было ожидания. Была надежда, о которой так воодушевлённо рассказывал Владимир Иванович. В Эле было лишь понимание.
Сложно объяснить, но, впервые услышав ещё предварительный диагноз, всего лишь предположение, Эля почему-то вздохнула с облегчением. Страшно. Необъяснимо и не правильно. И слёзы были, и страх, и паника. Но спокойствие слишком быстро сменило их. А теперь всё стало ещё проще, вот только времени совсем мало. И словно холод уже дул в спину. Глупость какая… от холода всегда можно укрыться!
Встряхнув головой, расправив плечи, она бодро шла на высоких каблуках по выложенной плиткой тропинке, волосы развевались от порывов воздуха. Лето. Ветер приятно обдавал прохладой, и Эля улыбалась, теперь все краски мира казались ярче. Трава зелёная, небо голубое, а она… она как бутон свежесрезанной розы. Цветёт и пахнет. Недолго, но ярко! И нужно быть ещё ярче. Такой, чтобы запомнили, такой, чтобы самой гореть и зажигать этим огнём других. Такой… какой она всегда была.
На звонок телефона Эля поспешила ответить.
– Элька, привет, чем занята? – Бодро прозвенел мужской голос с такой вибрацией, с таким зарядом энергии, что улыбка невольно расползлась на лице.