Последний шанс - стр. 43

– Нет, помню, но при чем здесь это?

– При том, что ты отвергла Томаса. Ты отвергла нашу семью. А теперь собираешься снова впорхнуть в наш дом как ни в чем не бывало.

Она хочет сказать – ты отвергла меня. Иногда Софи кажется, что Вероника обиделась тогда даже сильнее Томаса. Вероника была в восторге, когда ее брат и ее подруга стали встречаться. Когда Софи не лукавит с собой – кто бы знал, как же ей хочется быть честной, – то осознает, что одной из причин разрыва с Томасом была экспансивность Вероники. Есть в ней нечто такое, что вызывает в Софи желание крепко обхватить себя руками и сказать: «Не позволю больше лезть к себе в душу». Вероника запоминала все самые тривиальные подробности ее жизни, словно бы накапливая впрок боеприпасы, чтобы доказать… что? Что она знает Софи вдоль и поперек? В присутствии других подруг она могла сказать: «О нет, это число не подходит. Софи не сможет прийти. В третий четверг месяца она всегда ужинает вместе с родителями. Только представьте: они составляют рейтинг ресторанов». Она помнила все ее любимые и нелюбимые книги и фильмы, знала, какую еду предпочитает подруга. «Нет-нет, Софи терпеть не может тортеллини»; «О, тот фильм Софи понравился».

По какой же причине подобные, в общем-то безобидные, замечания сильно раздражали Софи? Ей почему-то казалось, что если она будет проводить с Вероникой слишком много времени, то от нее самой ничего не останется. Вероника как вампир, вонзивший клыки в шею Софи и высасывающий из нее кровь.

– Я думала, ты простила мне, что я порвала с Томасом. – Софи смягчает тон, потому что Вероника просто хочет быть ее другом, только и всего. И никакой она не вампир. – Помнится, ты сама сказала, что надо забыть прошлое и пора двигаться дальше.

Но Вероника игнорирует эти слова.

– Готова поспорить, ты еще на моей свадьбе начала обрабатывать тетю Конни.

Софи разгневана:

– Что?! Да я с ней там вообще почти не говорила!

Тетушка Конни тогда вовсю веселилась, вспоминает Софи. Ее муж Джимми был еще жив. Они танцевали чарльстон: седоволосые старики, которые каким-то чудом умудрялись вертеть пальцами и синхронно дрыгать ногами, скрещивая руки на коленях. Софи на долю секунды увидела энергичную молодую пару, какой они когда-то были. Гости бешено аплодировали. Танцоры и впрямь были великолепны.

Вероника опять меняет тему разговора:

– Послушай, своим появлением ты просто расстроишь хороших людей. Мама, бабушка Энигма, тетя Роза – никто не хочет, чтобы ты приходила.

– Вероника, сегодня мне позвонила твоя тетя Роза и спросила, приду ли я.

Следует молчание, настолько нетипичное для Вероники, что Софи думает: их разъединили.

– Алло, Вероника?

В трубке звучит напряженный голос:

– Я тебе не верю.

Ну конечно. Для Вероники худшее предательство – это когда ее оставляют в неведении.

А теперь Софи вновь чувствует себя виноватой, потому что Вероника права. Она действительно не принадлежит к их семье. У нее всего лишь несколько воспоминаний связано с тетей Конни, а у Вероники – вся жизнь. Это несправедливо. Софи очаровала старушку, и та оставила ей дом. Не имеет значения, что в этом не было злого умысла. Все это неправильно.

– Мне очень жаль, Вероника, – говорит она. – Правда жаль.

В ледяном голосе Вероники звучит праведный гнев.

– А мне жаль, что я вообще с тобой встретилась.