Последний шанс Гесса 2 - стр. 8
Но всё это было не так уж и важно.
В тот момент я меньше всего думала о себе – всё внимание было приковано к Гессу. Глизеанцу действительно крепко досталось. Прислонившись к холодной и влажной стене туннеля, он прикрыл глаза и рвано дышал, мучительно стиснув зубы. Каждый вдох – хриплый стон. Мертвенно-бледное лицо, плотно сжатые губы, заострившиеся черты… Его боль я физически ощущала почти так же остро, как собственную.
Бутират. Шервов яд, влитый пиратами. А ещё – этот жуткий, навязчивый гул, шедший снизу, сверху, будто от самого камня. Моё собственное запястье горело царапиной, но это было лишь маленькой неприятностью, мелочью. Спину задело куда ощутимее. Плазма скользнула по мне рикошетом, но это более чем достаточно. Ожоги вообще неприятная штука. Особенно – без аптечки.
Поёжившись, я огляделась вокруг. Вместо совершенно ожидаемой полной темноты здесь царил необычный сумрак – глубокий и зеленоватый.
Тусклый свет пробивался из щели прохода на платформу и плясал неровными пятнами на стенах… Именно стенах. Не грубый природный камень, а ровные, геометрически правильные плоскости, покрытые слоем той же светящейся плесени и пылью. Прямые углы, чёткие линии потолка, который где-то терялся в высоте – всё это кричало о рукотворности. Словно мы пробрались внутрь гигантского, давно забытого летающего корабля или станции, а не в чрево неведомо как летающего обломка породы. Воздух тяжёлый, спёртый, пропитанный запахом сырости, пыли, и… чем-то ещё. Сладковато-терпким, навязчивым, как аромат перезревших гниющих плодов. От него меня явно мутило.
Мы всё ещё безоружны. Мои крупно дрожащие пальцы бесцельно шарили по тонкой ткани простого комбинезона. Ни бинтов, ни антисептика, ни крошки еды. Вопреки правилам и обещаниям, нас бросили сюда, лишив самого необходимого. Страх, обида, горечь мучительного унижения. Совершенно излишние чувства сжались холодным комком где-то под сердцем. Гессу нужна помощь здесь и сейчас, а я не могу дать даже самого простого – перевязать рану на его плече, на котором стремительно расползалось пугающее пятно.
Я могла много большее. Остановить кровь силой мысли. Приказать клеткам сомкнуться, затянуть рану. Это знание жгло бессилием.
Вспомнилась наша последняя ночь. Мягкий сумрак его тесной каюты. Его руки на моих бёдрах, тяжёлые, сильные, обжигающие. Его раскалённое дыхание, короткие поцелуи.
И отчаянная в своей откровенности просьба:
«Си, дай мне слово».
Его пальцы коснулись моих волос, мягко из них выплетая пряди побледневших и всё ещё вялых ризоидов. Живое доказательство цены его спасения.
Как я могла ему отказать? После того, что он сделал…
«Дай мне слово, маленькая лиглянка. До полного восстановления, – никаких больше подвигов. Глупо второй раз рассчитывать на удачу».
Тогда промолчала, а он…
«Ты можешь погибнуть, а я не хочу больше жить без тебя. Не хочу и не могу. Слышишь? Дай слово».
Слово. Всего лишь. Мы с Гессом – рабы. Фигуранты запрещённой игры. И всё, что у нас сейчас есть – наше слово.
Я обещала ему и не могу не сдержать свой обет. Даже теперь, когда моё сердце буквально рвётся от его боли. Особенно – здесь, на прокля́том Майране.
Неожиданно воцарилась полнейшая тишина. После оглушительного рёва плазменных выстрелов и хруста рикошетов – она мне показалась зловещей. Мгновение спустя слух уловил другие обрывки звуков: шелест, резкий всплеск воды, пронзительная, незнакомая трель. И всё это доносилось на фоне того самого странного, низкого гула.