Последний самурай – 2 - стр. 2
– Перестань грустить, Такито. И давай обходится без всех этих условностей. Ну какое «сан», если нас теперь объединяет смерть? Неприлично даже как-то звучит. Искренне поздравляю тебя. Как я уже сказала, только что освободилось место оябуна сильнейшей группировки Японии, – спокойно продолжила Каору, снова сосредоточившись на дороге.
Я в ответ лишь громко и выразительно хмыкнул.
Вообще-то, не глухой. Прекрасно расслышал с первого раза. Однако… думаю, девка чего-то заговаривается. Так-то должность оябуна – это не флажок победителя, который тебе вручают на финише.
По правилам якудза, оябуном становится тот, кто докажет свою силу, влияние и, зачастую, безжалостность, но в процессе долгого пути. А не вот так, в один момент.
С хрена я им стану, мне интересно. Сараримен, клерк средней руки превращается в главу группировки якудза. Пф! Даже не смешно. Таких фантастических скачков по карьерной лестнице просто не бывает. Особенно в этой стране. Они на традициях буквально крышей поехали. Главное, мир – другой, совсем не тот, в котором я родился и прожил чертову уйму лет, а Япония – точь-в-точь. Ну если не считать ночных прогулок демонов.
О-о-о-о-о… А может Каору просто сумасшедшая… По крайней мере это многое объяснило бы. То-то она на улице хватала меня за руки и кричала: «Это ты!»
Красотка снова поймала в зеркале заднего вида мой напряжённый взгляд. Видимо, она ждала какой-то реакции или слов радости. Мне ведь только что повторно сообщили о глобальных изменениях в жизни Такито Адачи.
– Какое к чёрту «поздравляю»? – Недовольно высказался я, – Не было у меня в планах становиться главой мафии. Слушай, а мы долго будем кататься по Токио вот с ним?
Я кивнул в сторону Синоды. Он, конечно, уже не имел возможности высказать свое мнение по поводу начавшейся экскурсии. Ему, можно сказать, конкретно в данный момент немного плевать. Но мне – нет. Просто труп, из шеи которого продолжала течь кровь, при каждом повороте норовил завалиться прямо на меня. Будто на зло, честное слово. Я в этой кровищи уже извозился по уши.
Дело, конечно, не в тонкой душевной организации и не в моральных терзаниях. В моей прошлой жизни бывало всякое, скрывать не буду. И людей я тоже видел всяких. Однако сам принципиально не связывался с «мокрухой». И тех, кто промышлял подобными делами, всегда недолюбовал.
– Сейчас мы с тобой приедем в одно место и там все решим. – Ответила Каору.
И ответ совсем не был тем, что я хотел бы услышать. А еще, вот хоть убейся, не нравилось мне ее это «мы».
– Да уж, – протянул я, отрывая взгляд от Синоды. – Шикарный, блин, подгон… Извиняюсь за настойчивость, но все же…что с ним делать будем? Ты говоришь приедем в какое-то место. Однако, мне кажется маловато мест, куда можно явиться с подобным «подарком», – Я кивнул на мертвового кумитё. – К тому же, в любой момент нас могут остановить полицейские. Это – первое. Второе – сдается мне, Синоду будут искать.
Каору повернула голову, бросила на меня быстрый взгляд, полный насмешки.
– С ним? Ничего. Его больше нет. Для всех. А ты теперь – оябун.
Её слова продолжали звучать как полный бред. По крайней мере, для меня. Я, конечно, может и не знаток восточной культуры, особенно в криминальном мире, но мне кажется, очень вряд ли человек с улицы может прийти вот так запросто к якудзам и заявить: