Последний рыцарь империи - стр. 8
– И куда же вы пошли? – поинтересовался курсант. – А главное, как вы ночью ориентировались?
– Шли, ориентируясь на телеграфные столбы. Через двое суток на горизонте показался Никополь. И вот тогда я упал. Меня подкосил жар. Шли ведь практически раздетыми, босиком по стылой земле. Тогда-то я понял, что благодаря тому, что не смалодушествовал и не бросил старого путейца одного в том узилище, теперь, даст бог, не сдохну и сам в степи. Так что в Никополь рабочий Николаев внес меня буквально на своих руках.
В пригороде Никополя у колодца стоял небольшой отряд красноармейцев. Поили лошадей. К ним и шел железнодорожник Николаев, держа на руках тело подростка.
– Братцы, дозвольте больного красноармейца на телегу положить? – обратился он к конникам.
– Кто такие? – спросил его один из них.
– Остатки 1-го Мелитопольского рабоче-крестьянского полка, два дня назад бежали из плена… – начал свой ответ Николаев.
– Микола! – вдруг зычно прокричал тот, что задавал вопросы. – Подь сюда, тут твои земляки объявились.
Подошедший красноармеец какое-то время всматривался в лицо подростка.
– Пашка, сукин сын! Сбежал-таки из дома…
– Да не ругать, а спасать надо этого подранка, – заступился за подростка боец Николаев.
– Знамо, что спасать. Это брат мой младший. Мы как раз на Одессу идем, думаю, что к вечеру будем в городе, там сразу же его в больницу определим.
И сам, подхватив безвольное тело брата, понес его к телеге. Николаев всю дорогу шел рядом и, найдя чью-то шинель, прикрыл ею дрожащее тело юноши.
Теперь у камина сидел Кирилл, а генерал стоял у окна, продолжая свой рассказ.
– С крупозным воспалением легких я был оставлен братом в переполненной городской больнице Одессы. Красная армия вновь оставляла город, в который входили французские войска Антанты. А потом все было как в кино. В течение нескольких дней, периодически приходя в сознание, я видел сначала то, как французы выволакивали из постелей больных людей, всего лишь заподозренных в сочувствии к революционерам, а через какой-то отрезок времени уже офицеры Добровольческой армии генерала Деникина искали среди больных раненых красноармейцев… Помню, как один из них остановился у моей постели и долго меня разглядывал. Чудом оказавшийся рядом доктор сообщил офицеру, что это палата для тифозных больных, и тот поспешно ее покинул. Это вмешательство доктора в очередной раз спасло мне жизнь.
– Павел Анатольевич, а вы православный?
– Чем вызван твой интерес, если не секрет? – уточнил у курсанта Судоплатов.
– Так получается, что в начавшейся кровавой мясорубке Гражданской войны не иначе как нечто уже оберегало вас для совершения каких-то иных, а главное, более важных дел.
– Возможно, что вы и правы. Тогда я об этом как-то не думал. Меня в годовалом возрасте окрестили вместе со старшим братом на День святых Кирилла и Павла. Начальное образование включало тогда в себя изучение Ветхого и Нового Завета, а также основ русского языка по той причине, что в царское время преподавание украинского языка в школах запрещалось. Но так как наш священник был украинцем, а я часто играл с его детьми и посещал дом, где и научился говорить на украинском языке. Однако же вернемся к событиям, которые в очередной раз перевернули Одессу.