Последний романтик - стр. 31

– Сыграем в морской бой?

Из трубки доносились отзвуки женского голоса и хихиканье.

Я пожала плечами:

– Конечно.

Я разложила игру прямо тут же, на полу в коридоре, и мы начали, усевшись друг против друга по-турецки. Я ела бутерброд с колбасой. Джо, не прекращая телефонного разговора, выпил пару стаканов молока. Беседе он уделял лишь крохи внимания. «Д девять». «Ф десять». «А три». Называя координаты, он всякий раз зажимал рукой микрофон.

– Ты потопила мой крейсер, – сказал он мне.

– Йу-ху-у! – завопила я.

Нахмурившись, Джо сказал девушке, что ему надо идти. С лругого конца линии раздались женские протесты. Я слышала сам тон – упрашивающий, жеманный, но не могла разобрать слов: «Ну, Джо-о». Я сделала большие глаза и покрутила пальцем у виска. «Ду-ура, – показала я Джо. – Вечно ты со своими дурацкими девчонками». Тогда же я поклялась никогда не быть вот такой, слабовольной и развязной, часами болтающей с мальчиком, который только делает вид, что слушает.

Джо поймал мой взгляд.

– Холли, – сказал он в трубку, но она продолжала его перебивать.

– Мне…

– Послушай…

– Погоди…

И тут он вдруг просто повесил трубку.

– Твой ход, – сказала я.

И мы продолжили игру. Джо дергал коленкой, стучал по полу указательным пальцем, морщился и хмурился. В то время какая-то часть тела Джо всегда была в движении. Нога, палец, наклонить шею, покрутить плечами. Он все еще продолжал расти, кости удлинялись, кожа растягивалась, все его существо рвалось вперед, в яркую неизвестность. Жизнелюбие Джо неудержимо выплескивалось из него. Я все время это ощущала.

– Фиона, – сказал он, убирая детали игры.

Он выиграл, но очень ненамного.

– Что?

– Я рад, что ты – моя младшая сестренка.

– Не то чтобы у меня был выбор, – фыркнула я. Но я почувствовала, как мое сердце, большое, горячее, расправляется морской звездой в груди, словно многорукое существо, наконец нашедшее свое сокровище. – Нони в любом случае не согласилась бы обменять меня.

– Тоже верно, – ответил Джо, улыбаясь мне в ответ. Над его верхней губой, застряв в светлых волосках, еще оставались небольшие молочные усы. Он был такой прекрасный, наевшийся и усталый.

И вдруг, в мгновение ока, оказалось, что под перестук множества браслетов Кэролайн, скрип беговых кроссовок Рене, забавный хриплый хохоток Джо все мои сестры и брат уезжают из дома.

Холодно, одиноко, одна, вместе, мама, брат, сестра, сестра, другие…

Картинка перед глазами: конец новоанглийского лета, влажный, душный день, лужайка, густая и ровная стараниями Нони. День, который мы должны были бы провести у пруда. Но идет 1992 год, и восемнадцатилетний Джо таскает в «Вольво»-пикап Нони чемоданы и пластиковые коробки, старую микроволновку, три бейсбольные биты и две картонные фигуры Билла и Теда в человеческий рост.

– Тебе правда так вот нужны эти картонные уродцы? – спросила Нони, щурясь на солнце.

В кустах на высокой ноте верещала цикада, этот постоянно, циклично повторяющийся звук, такой пронзительный, что ты не замечаешь его до тех пор, пока не перестаешь замечать все остальное, и в этот самый момент он начинает стихать.

– Да, – важно ответил Джо. Потный, в голубых нейлоновых шортах и лилово-зеленой майке «Маверика». – Они мне нужны. Я почти уверен, что они были в том списке. Книжки, тетрадки, Билл и Тед.