Последний рейс «Фултона» - стр. 16
Иван Резов остановил отряд. Вслушались в тишину. Упал с дерева сухой сучок, плеснулась рыба в воде. И снова тишина – натянутая, настороженная.
– Я возьму двоих и разведаю, – сказал Коркин.
Иван Алексеевич согласился:
– Правильно, незачем всех сразу под огонь. – И добавил: – Если они тут…
Механик назвал Тихона и Смолина. Осторожно подошли к ближнему дачному домику. Он был пуст, стекла выбиты, дверь сорвана. Нудно поскрипывало растворенное окно.
Крадучись, направились к двухэтажному дому с мезонином. Коркин осторожно подергал дверь – не поддалась. Показалось, что заколочена.
– A-а, черт! – ругнулся механик и саданул плечом. Дверь с треском распахнулась.
– Гришка! Пулемет! Окружили!.. – закричал кто-то на втором этаже.
Коркин вскинул наган и бросился по лестнице. Хлопнул выстрел. Механик споткнулся на ступеньке, скатился вниз, к ногам Тихона, вскочившего в дом следом за ним.
Тихон поднял голову и отпрянул в испуге – на лестничной площадке, широко расставив ноги, с револьвером в руке стоял коренастый мужик в галифе и белой рубахе. Надо стрелять, а Тихона как оторопь взяла, не может поднять винтовку.
Из-за спины выстрелил Федор Смолин. Человек в галифе покачнулся, выронил револьвер и завалился набок.
Тихон пришел в себя, подхватили Коркина на руки, перенесли его за беседку. А сверху, из мезонина, уже строчил пулемет.
Подбежал Иван Алексеевич. Фуражка козырьком назад, в руке наган. Присел рядом с Коркиным.
– Живой?
– Ногу задело, – сказал Смолин. – Надо сапог снять…
Коркин скрипнул зубами.
– С ногой потом, не помру. Не дайте убежать гадам, деньги не упустите…
– Потерпи, Степан, мы скоро, – и Резов, пригибаясь, побежал туда, где залег отряд. За ним – Смолин и Тихон.
Пулеметчик заметил их, прижал к земле. Переползли за домик с выбитыми стеклами, отдышались. Тихон осторожно высунул голову – дуло пулемета с дергающимся язычком пламени торчало из узкого окошка почти под самой крышей. Теперь он полосовал очередями по кустам, где залегли остальные красногвардейцы.
– Эх, пулеметчика бы снять, – протянул Тихон.
– Иван, у тебя граната есть, – напомнил Смолин Резову.
– Что толку – отсюда не достать.
– Попробую из винтовки царапнуть пулеметчика… И сразу вперед…
– Дело, – согласился Иван Алексеевич, отстегнул гранату от пояса.
Федор Смолин долго целился в окно, выискивал точку, в которой пулеметчик не защищен прочным щитком. Наконец выстрелил – и пулемет смолк. На какие-то секунды замолкли и винтовки, словно удивившись неожиданной тишине.
Иван Резов вскочил на ноги и с гранатой в руке побежал к даче. Бандиты опомнились, опять захлопали винтовочные и револьверные выстрелы.
Но поднятые Резовым красногвардейцы были уже у самой дачи. Взрывом гранаты вырвало раму окошка, из которого торчал ствол пулемета. Тихон, перегнав Резова, второй раз ввалился в дом, в нос ударило пороховой гарью…
Через четверть часа все было кончено.
С поднятыми руками, перемазанные копотью и кровью, на поляну перед дачей вышли пятеро бандитов.
– Где деньги? – подошел к ним Резов.
– В доме их нет, не ищите, – ответил один. – У Толканова они, у командира. Как бой начался, он выпрыгнул в окно – и к Волге. Там у него лодка припасена… Теперь не догоните, – злорадно добавил бандит…
Старый рабочий со злости чертыхнулся, вместе с Тихоном пошел к беседке, где оставили механика. Его уже перевязали, двое красногвардейцев делали из березовых слег носилки. Степан морщился, поглаживая ногу, с сожалением глядел на разрезанный яловый сапог.