Последний расчет - стр. 35
Сигри Хёугом села на диван наискосок от него. Через какое-то время она взяла со стола пульт и выключила звук на середине арии Памины. Хозяйка и гость переглянулись.
– Гунарстранна, – произнесла Сигри, словно пробуя его фамилию на вкус. – Необычная фамилия! – Она прищурилась; на ее губах заиграла дерзкая улыбка. – Вам она нравится?
Инспектор, который внимательно осматривал изящную фарфоровую чашечку, удивился. Сигри задала ему очень личный вопрос без всякого смущения. Он провел пальцем по позолоченной каемке блюдца, посмотрел ей прямо в глаза и с улыбкой ответил:
– С чего вдруг? Кажется, собственные фамилии никому не нравятся… разве не так?
– По-моему, вы правы. – Она склонила голову набок, видимо удовлетворенная таким ответом.
– Да. – Гунарстранна попробовал кофе, едва заметно кивнул и одобрительно поджал губы, давая понять, что кофе хорош. – Так повелось, чтобы фамилии меняли женщины; мужчинам приходится мириться с фамилией, полученной при рождении, и передавать ее по наследству.
Какое-то время она рассеянно смотрела перед собой, очевидно собираясь с мыслями.
– Но, если вам не нравится ваша фамилия, ее, наверное, нетрудно сменить. В наши дни возможно все.
Гунарстранна откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.
– Я пришел к вам не для того, чтобы говорить обо мне. Но раз уж вы завели такой разговор… В детстве мне очень не нравилась моя фамилия. И я долго думал, что у других тоже так – то есть что свои фамилии не нравятся никому. Потом все стало наоборот. Став взрослым, я понял, что мне не нравятся люди, которые берут псевдонимы. – Он помолчал. Затем обвел комнату рукой, как бы подтверждая и прекрасный вид, и изящную обстановку, и непринужденность хозяйки. Затем продолжал: – И почему же вы решили пойти…
– В центр по реабилитации наркозависимых? Ничего не может быть естественнее, – ответила Сигри. – Я – типичная представительница жителей Западного Осло. Мне надоело быть домохозяйкой, ходить за покупками, проводить выходные на южном побережье. У нас принято выходить на работу после того, как дети начинают ценить друзей больше, чем родительский дом.
– Когда это происходит?
– Когда у детей начинается переходный возраст… точнее, как в нашем случае, у одного ребенка. Мы учились одновременно: Юаким заканчивал школу, а я поступила в университет в Бергене по специальности «социальная работа». С Аннабет я работаю уже три года.
– Юаким – ваш сын?
Она кивнула.
– Чем он занимается сейчас?
– Он в США, изучает экономику в Йеле.
– Неплохо.
– Хотите сказать – все очень верно и правильно для семейства Хёугом из Грефсена.
– Значит, вам не очень нравится специальность, выбранная вашим сыном?
– По-моему, по сравнению со спасением наркозависимых капитализм и финансовая политика Запада несколько отходят на второй план.
– Любопытно!
– Почему? – Она подсунула под себя ноги.
– Потому что вы, по всем приметам представительница среднего класса, предпочитаете спасать наркозависимых и не одобряете… – Он задумался, подыскивая нужные слова.
– Официальную политику по отношению к наркотикам, – закончила за него Сигри, задумчиво и сосредоточенно глядя перед собой.
– Как складываются ваши отношения с пациентами?
– А знаете, очень неплохо. По-моему, я нашла свое призвание.
– Вам нравится ваша работа?