«Последний парад наступает»! Наша победа при Цусиме - стр. 14
Следующей на очереди из проблем было переобустройство боевых рубок на кораблях. Дело в том, что имеющиеся смотровые щели были слишком велики, а козырьки служили своеобразными осколкоулавливателями. В годы Русско-японской войны на наших кораблях от осколков вражеских снарядов погибло и было ранено слишком много капитанов судов и офицеров, чтобы этот урок запомнился навсегда. А все потому, что конструктивно размер щелей был предусмотрен с таким расчетом, чтобы не мешать работе минного прицела. Поэтому попаданцам пришлось отказаться от идеи использовать броненосцами самодвижущихся мин. Но с этой проблемой бороться было достаточно просто – смотровые щели решили уменьшить путем заделки излишнего пространства листами котельного железа. Теперь размер щелей должен был не превышать шести дюймов, то есть минимально необходимой высоты для нормальной работы дальномера Барра и Струда.
Третьей на очереди стояла перекраска кораблей. После Русско-японской войны только ленивый не упрекал Рожественского за черный цвет кораблей его эскадры, который существенно упрощал наводку японским артиллеристам. Ведь в черную цель на фоне неба целиться значительно проще, нежели в голубую или оливковую на том же фоне. Но сейчас друзья из будущего приняли решение перекрасить корабли в совсем незнакомую для начала века расцветку. Броненосцам и крейсерам предстояло облачиться в градиентный окрас. То есть на кораблях теперь должен был рисоваться темный центр с плавным переходом в светлые тона к оконечностям и вверх. Это должно было ввести в заблуждение японских наводчиков. Нарисовать схему окраски для каждого из судов поручили Оттону Оттоновичу Рихтеру, который в оставленной им реальности окончил художественную школу. Именно этот попаданец горячо доказывал все преимущества новой окраски.
Четвертый вопрос можно было сформулировать следующим образом: а, собственно говоря, КАК научить нашу эскадру сносно маневрировать? Несмотря на продолжительное плавание, наши боевые корабли, разбитые по отрядам, выполняли все маневры из рук вон плохо, и единственное, чему смогли хорошо научиться, – это следовать в кильватер друг другу. Решено было до предела упростить все эволюционные приемы, которые будут применяться в момент боя, а также каждый день проводить маневры всеми боевыми отрядами. Причем, в отличие от прежней версии истории, теперь капитанам кораблей каждый день после захода солнца и завершения эволюций предстояло собираться на борту одного из судов для обмена мнениями о проделанных маневрах и работы над ошибками. Хотелось гораздо большего, но времени оставалось катастрофически мало, и сделать все равно было больше нечего.
Пятым был вопрос обучения наводчиков и артиллерийских офицеров. Вот тут уже было от чего схватиться за голову. Надежных средств управления огнем всех пушек корабля в те времена просто не существовало, и очень часто каждое отдельно взятое орудие вело огонь по наименее отдаленной от него цели, то есть вело, по сути, свою собственную войну. Про стрельбу залпами вообще можно было смело забыть – после пары первых залпов каждая пушка уже поддерживала свой темп стрельбы. Все это приводило к проблеме плохого распределения целей, что в свою очередь сильно мешало тем же наводчикам и артиллерийским офицерам, которые, стреляя по наиболее «популярному» кораблю противника (а им, как правило, был флагман), зачастую не могли отличить всплесков от падения своих снарядов от чужих. В то же время пушки, которые стреляли по другим целям, не могли нанести им серьезный урон ввиду того, что они вели огонь в гордом одиночестве, а все остальные орудия наших кораблей в это время с увлечением лупили по вражескому флагману. Для того чтобы хоть как-то натренировать наводчиков и артиллерийских офицеров, Рожественский предложил каждый день заставлять их ловить в прицелы маневрирующие в море суда русской эскадры. А для приемлемого распределения целей Коломейцев предложил написать памятку для людей, управляющих огнем, которую они должны будут к десятому мая знать наизусть.