Последний остров - стр. 45
Подошедшие мужики остановились в замешательстве, не узнав Мишку в его новой форме. Этим и воспользовался Мишка. Он резко, с оттяжкой, как это делают пастухи, хлестанул кнутом. Рассекая воздух, бич хлопнул ружейным выстрелом. Тощий Кила аж подскочил, будто его жиганули каленым прутом по запяткам.
– Бог в помощь, разбойнички! – Мишка хохотнул, сделал еще пару шагов встречь мужикам. – Долго валандаетесь. Антипов уже получил в Совете на вас деньги за перевоз. Солдаткина не хотела давать, да я уговорил, ведь лес-то вы седни весь к пожарке перетащите. Еще Антипов просил передать, как освободитесь, так сразу к нему на хутор. Они там с Лапухиным овечку зарезали и вина две четверти приготовили. Пир вам устраивает Антипов и полный расчет за работу. Ну а я досмотрю, как вы работу справите… – он еще с большим шиком, подшагнув к мужикам, хлестко выстрелил кнутом перед самыми их носами. Мужики отшатнулись и заслонили глаза руками, а когда опамятовались от такого нахального поведения молодого лесника, того и след простыл.
Исчез Мишка как сквозь землю провалился. Диковато заозирался Корней, даже под телегу заглянул, плюнул с досады, выхватил с воза топор, но его осадил Тимоня:
– Охолонь, сват… Умойся дожжичком-от.
Сам Тимоня стоял, облокотившись на бревна, задумчиво глядел сквозь дождь, в его глазах мелькали искорки смеха и досады, знать, сильно понравилась ему отчаянная выходка Мишки Разгонова: «Ить чо творит, паршивец, сурьезных мужиков с носом оставил. Таперича, крути не крути, по его делать надо».
– Чо делать-то будем? – спросил вконец удрученный случившимся Корней. – Куда лес-от повезем?
– Ты што, и на ухо слаб ишо стал? – криво усмехнулся Тимоня, намекая на изъян одноглазого свата.
– Но-но!
– Не запряг понужать-то. Слышал же: Танька Солдаткина деньги выдала.
– У-у! Гаденыш…
– Кто?
– Антипов… Сызнова облапошил.
– Зря. Он овечку зарезал.
– Да врет, поди, лесничок-то.
– Насчет овечки правду сказал. Я седни утром свежевать ее ходил. Зятек твой посылал.
Подскочил курортовский мужик. Он понял, что лес уворован и что лесник их «застукал» тепленькими.
– Все, мужики! Сгружай лес обратно. В воровстве я вам не товарищ. У меня жинка, дети.
– А у нас щенки, чо ли? – взревел Корней. – Ну, давай, сгрузим, по домам разбежимся, а дальше что? Утром всех по одному к участковому? А это не хошь? – и Корней поднес к лицу мужика увесистый кулак.
– Поговорили? – ни на кого не глядя, подал голос Тимоня. – Тогда поехали…
– Дык оно, конешно… – встрял продрогший и, как все, промокший под непрекращающимся дождем Кила. – Токо куда?
Мишка выбежал из лесу к грейдерной дороге. Не минуют возчики большака, ведь с одной стороны болотистые осинники, а с другой – пашня и озеро Чаешное. Путь из деляны только сюда, и уж здесь-то мужикам никуда не деться – то ли сворачивать в Нечаевку, то ли в сторону Юрги до курортской дороги. Все будет зависеть от Тимони, а вот настроение его Мишка так и не понял, потому надо ждать их здесь и ждать скрытно, теперь-то уж они не дадут слабинку. Пусть пока думают, что лесничок давно в Нечаевке у печки портки сушит. Оно бы, конечно, лучше сейчас пулей лететь в сельсовет к Татьяне Солдаткиной да еще участковому позвонить, на худой конец деда Якова позвать на помощь, но Мишка боялся упустить из виду пособников Антипова, с этими архаровцами держи ухо востро, от них всего ожидать можно – и глазом не успеешь моргнуть, так лес запрячут, что ни с одной милицией не разыщешь, да еще тебе же по шее и накостыляют.