Последний Магистр - стр. 42
При дворе ночных братьев
– Просыпайся, мой малыш. Ну же, не притворяйся – я знаю, что ты не спишь.
Жесткие пальцы матери коснулись свежего шрама на плече и замерли задумчиво, словно дэйлор – в который раз – пыталась понять своего сына.
Это прикосновение раздражало. Ильверс дернул плечом, и теплые пальцы исчезли, а вместе с ними – и убогий покой хижины.
Они снова шли по дороге над Эйкарнасом, и снова впереди громко топал Кэйвур. Мать плакала от счастья, торопливо растирая по щекам слезы, и бормотала о том, как прекрасно теперь заживет ее сын, единственный наследник дома д’Аштам. И все это уже было; оставалось совсем немного времени, до того, как…
– Тише, тише… Не кричи так, услышат тебя.
Ощущение жестких, но теплых пальцев на плече вернулось, и вместе с ним пришел холод, от которого зубы начали выстукивать барабанную дробь.
И еще этот голос… Ильверс подумал, что знает его. Кажется, голос принадлежал…
Тиннат. Лисице Тиннат.
Дэйлор с трудом разлепил веки. Вокруг было темно и сыро; где-то капала вода. Потом из мрака выплыло бледным пятном лицо Тиннат; на скуле багровел свежий кровоподтек.
– Ты говорил страшные вещи, пока валялся без памяти, – сказала она, – пить хочешь? Думаю, жар скоро спадет.
Сделав над собой усилие, Ильверс приподнял голову, огляделся.
– Где это мы? – слова давались тяжело, будто язык отказывался ворочаться.
Лисица вздохнула.
– Мы у Красавчика. Он ждет, когда ты, наконец, очнешься, чтобы обсудить с тобой кое-что. Все-таки неплохо быть магом; если бы не это, то ты бы уже давно отошел к своим богам…
Ее лицо вдруг осветила улыбка. Наклонившись к Ильверсу, так, что слипшиеся пряди волос коснулись его щеки, Лисица прошептала:
– Я знаю, что ты сделал для меня. С этих пор моя жизнь и мое оружие – твои… Но ты все-таки допустил одну-единственную ошибку – не догадался обернуться и посмотреть, а не подкрадывается ли кто сзади?
Ильверс ничего не ответил. Затем, облизнув губы, напомнил про воду.
Этого добра было предостаточно; Тиннат благоразумно собирала ее в большую жестяную кружку. Он отхлебнул глоток, и почувствовал себя чуть лучше. Затем, оглядев Тиннат, заключил, что как раз-таки она выглядит наиплачевным образом: одежда порвана, на белой коже чернеют синяки, а кое-где – и свежие ссадины. Лисица поймала его взгляд и кисло улыбнулась.
– Я и говорю, что хорошо быть магом. Уж тебя-то они и пальцем не тронули, только обыскали – чтобы никаких ингредиентов заклятий не осталось. Да у тебя их и не было!
– Сколько… времени прошло? – осторожно поинтересовался Ильверс.
– Два дня. Томми, небось, с ног сбился, весь Алларен переворошил. Да вот только откуда ему знать, что мы здесь – и живы?
Тиннат шмыгнула носом и, смутившись отчего-то, стянула у горла разодранный воротник. А Ильверс смотрел, смотрел на нее… И думал о том, что будь он прежним, наверняка бы обнял, прижал к груди и успокоил эту измученную женщину. Ему-то и сейчас было ее жалко, но жалость получалась какая-то бесцветная, тусклая, словно разбавленная водой краска. И такое неполноценное ощущение раздражало.
Дэйлор сел на полу, пощупал затылок – под волосами напухла шишка весьма внушительных размеров.
– Мы отсюда выберемся, – уверенно сказал он, – а компоненты заклятий мне не нужны. Я же дэйлор, ты забыла?
Тиннат кивнула.