Последний крик лета - стр. 67
Татьяна вмиг побледнела и отвела пугливый взгляд в сторону самовара. Она молчала несколько минут, и я уже не надеялась на вразумительный ответ. Как вдруг в тишине раздался ее едва слышный траурный шепот:
– Они не отпускают… А ежели люди какое сопротивление оказывают, тут же их забивают камнями и дубинками. А потом… приносят их в жертвоприношение едва живых во славу богам.
Они их убили! Проклятые фанатики!
Я громко выдохнула и с силой зажмурилась, пока перед глазами не начали мелькать круглые белые узоры.
– Насколько я знаю, древние славяне не совершали жертвоприношений, – задумчиво произнесла я, а руки все еще дрожали от услышанной информации. – Эти люди – сумасшедшие фанатики. Только и всего. Вы с сыном должны бежать отсюда…
Женщина вновь прикрыла лицо дрожащими руками, а после судорожно принялась вытирать слезы.
– Я хочу вас попросить… Возьмите с собой Богдана, ради всего святого! Он знает лес, поможет выйти вам из болота. Я хочу, чтобы он попал в цивилизацию, начал лечение и жил как все нормальные люди. А я… – ее губы дрожали, голос изменился под натиском эмоций. – Я спокойно доживу свой век здесь. Зная, что мой сын живет в безопасности.
– Мы его обязательно возьмем. Но что они с вами сделают, узнав, что вы нам помогали и отправили с нами своего сына? – взволнованно спросила я, накрыв ее ладонь своей. – Они же забьют вас до смерти…
– Это неважно, – тут же ответила Татьяна, но слезы брызнули из глаз с новой силой. – Главное здоровье и безопасность Богдана…
Я не могла больше смотреть на рыдающую женщину. И чтобы не разрыдаться самой, решила сменить тему, задав последний интересующий вопрос:
– Вы что-нибудь знаете про труп мужчины с одним желтым кроссовком?
Татьяна взглянула на меня, растерянно проморгала и громко шмыгнула носом.
– Эти люди… они не отпускают ни живых, ни мертвых. Своих они никогда не приносят в жертву. А чужих… запросто. Поэтому либо, как они выражаются, Мокошь им зазывает людей, либо они сами рыщут по лесам, да по полям в поисках людей или свежих трупов… Мол, боги им подкидывает либо благословение в виде живых людей, чтобы они породнились, либо подкидывает, то, чем они потом будут…
В дверь кто-то яростно постучал. Женщина оборвала рассказ на полуслове, и мы обе испуганно подпрыгнули.
– Татьяна! А, ну, живо отпирай! – раздался суровый голос Борислава.
– Вы не договорили… – напомнила я, когда Татьяна ринулась к двери, но тут же я схватила ее за запястье. – Чем они будут… что?!
– Уходи, живо! Иначе и тебе достанется, – наспех проговорила она, толкнув меня в спальню.
Борислав ворвался в избу так, словно намеревался убить собственную жену. Но он всего лишь попросил одеяло, и без благодарностей тут же выбежал из дома. Татьяна еще долго сидела за кухонным столом и тихо плакала. А я как только коснулась твердой подушки из соломы, сразу же провалилась в сон. Усталость на тот момент буквально сбивала с ног. Но, стоило мне начать засыпать, так организм будил меня всяческими изощренными способами: вдруг что-то с полки рухнет, то собака залает, то громкий женский визг послышится, или будто кто-то в избу ломится с громким звериным рыком.
Долгое время не могла понять то ли нервная система так на стресс реагировала, то ли в той чертовой деревне все это происходило взаправду…