Последний год - стр. 25
– Ты думаешь? – Наталья Николаевна взглянула на мужа. – Мне кажется, что в этот день я могла бы сделать мой первый выезд.
– Помилуй, жёнка! Ты забываешь, что мы в трауре. Далеко нет еще и полугода по смерти матушки. А ты и по недавним родам имеешь право на льготу. Да и у меня нет охоты напяливать шутовской кафтан. Все складывается к тому, чтобы пренебречь праздником. Предоставь хоть временно торжествовать в твое отсутствие придворным сорокам.
– Какой чудовищный деспотизм! – возмутилась Екатерина.
– Но траур наш, – спокойно отвечал Александр Сергеевич, – приличен и вам, если не по доброй воле, то хотя бы по нашему свойству. Право, Наташа, – снова обратился поэт к жене, – нет ни нужды, ни желания тащиться в Петергоф. Цари обойдутся без нас, а мадам Сихлер терпеливо подождет твоих заказов.
– Ты, вероятно, прав, – отвечала Наталья Николаевна, – и мне остается поступить по твоему совету.
– О покорство! – Пушкин вспыхнул. – Да неужто ты сама не понимаешь всего неприличия поездки в Петергоф при наших обстоятельствах?
– Нам не о чем спорить, мой друг. Я с тобой согласна.
– И тем более не о чем нам препираться, жёнка, – уже ласково подтвердил Пушкин, – что ты вволю поработаешь ножками на осенних балах. Наберись для этого сил.
Наталья Николаевна притянула к себе вертевшуюся около родителей Машеньку:
– Дай я перевяжу тебе бантик, детка!
Екатерина с удивлением глянула на младшую сестру. Наташа была совершенно спокойна, словно не ее лишали участия в самом важном летнем торжестве. Нетерпеливая Екатерина готова была вновь напасть на зятя.
– Я тоже хочу на бал! – неожиданно вмешалась Машенька.
– А что ты будешь там делать? – серьезно спросил отец.
– Танцевать! – бойко продолжала маленькая женщина.
Пушкин едва мог скрыть улыбку.
– Танцевать тоже надо уметь!
– Умею! Умею!
– У кого же ты выучилась? – удивился Александр Сергеевич.
– У собачек, – с охотой призналась дочь.
Для того чтобы ее не заподозрили в хвастовстве, она привстала на носки и стала кружиться, как танцуют ученые собаки бродячих фокусников.
– Ай, Машка, вот уморила! – Пушкин долго не мог отдышаться от смеха. – Не вывезти ли ее и в самом деле на петергофский бал? Право, она будет не последняя среди дрессированных придворных танцорок!
Сконфуженная, но довольная успехом Машенька не слышала, что говорил отец. Она убежала вслед за удалившейся Екатериной. Наталья Николаевна пошла на веранду, где вдруг расплакалась маленькая Наташа.
Когда Наталья Николаевна вернулась к мужу, он взглянул на нее виновато:
– Ты не гневаешься на меня, мой ангел?
– Помилуй! За что?
– Мне так не хочется лишать тебя удовольствия. Но чем меньше заботишься о своем здоровье ты, тем больше пристало думать об этом мне.
Наталья Николаевна села рядом с мужем, положила руку на его плечо.
– Вот я и разнежился, жёнка! Много ли мне надо от твоих щедрот! Да, кстати, еще о Петергофе. Мне не хотелось говорить об этом при Екатерине… Не хочу, чтобы на тебя пялил глаза барон Геккерен!
– Ревнивец! – Наталья Николаевна слегка пригладила его курчавые волосы. – Скажу тебе за новость: сердцем барона Геккерена, кажется, завладела наша Екатерина…
Пушкин резко отстранился. Но Наталья Николаевна, не обратив внимания, стала уморительно рассказывать о пылкости Екатерины. Они встречаются с бароном на прогулках. А потом Коко надоедает сестрам своими признаниями.