Последний день Славена. Том второй - стр. 14

– Я понял, княже, – Веслав согласно наклонил голову, и, не дождавшись дополнительных указаний, вышел. Вслед за ним вышли и разведчики сотника Беловука, оставив Бравлина досиживать ночь в тяжёлом раздумье.

Князю не спалось уже не первую ночь, и ему, действительно, было о чём подумать. Он всегда гордился своим народом – не просто народом-воином, на протяжении многих веков сохранившим веру и имя предков, но и народом умельцем, потому что Старгород был ремесленной столицей всей Восточной Европы. Ни в одном другом городе не было таких умелых мастеровых людей, как в Старгороде, и прославили они княжество вагров благодаря большой поддержке, оказываемой мастеровому люду самим князем. Может быть, именно эта слава, которую купцы, представляя к продаже товары, производимые ваграми, разносили не только по всей Европе, но доплыли с ней и до Кордовского халифата, и до берегов Северной Африки, и до Византии, может быть, именно эта слава сослужила плохую службу славянам, вызвав неукротимое желание Карла Каролинга сделать Старгород своим. И вот уже почти двенадцать лет война то стихает, то возобновляется снова, то стихает, то возобновляется, но Старгород стоит и держится, гордый и своей воинской отвагой, и честью свободных людей тоже.

Однако бесконечно длиться такое противостояние не могло.

Главная беда состояла в том, что каждая из этих перманентных войн слишком дорого обходилась княжеству, поскольку оно не имело таких людских и финансовых ресурсов, которыми располагал король франков. Старгород год от года слабел и беднел. Если раньше Бравлин мог себе позволить отправиться с частью дружины на завоевание Швеции, и разграбление свейской столицы Сигтуны, и при этом более половины дружины оставалось на защите рубежей княжества, то сейчас во всём княжестве дружинников было меньше, чем тогда только в походном войске. И сейчас Бравлин чувствовал, что конец длительному противостоянию близок. Князь Бравлин Второй лучше всех других знал свои силы, и видел предполагаемое развитие событий даже лучше, чем тот же воевода Веслав. В этой новой войне, когда Карл стянул к границам княжества большие армии, вагры не могли уже выставить такой армии, которая смогла бы давать захватчикам достойный отпор на каждое действие. Если раньше Бравлин избегал отсиживания за городскими стенами, чтобы не подвергать город изнурительной долговременной осаде и штурму, то сейчас уже Бравлину невозможным стало набрать такую дружину, которая имела бы возможность встретить врага в чистом поле, не победить, но и не проиграть в открытом сражении. Таких сражений за двенадцать лет было множество, с разной степенью удачи или неудачи, но ни разу Карл не мог сказать, что он разгромил вагров. Они стойко выдерживали первый удар обычно превосходящего по численности противника, а потом отвечали своими ударами, многочисленными, молниеносными и болезненными ударами, нанося противнику значительный урон. Сейчас же, если и выдержать первый удар франков, уже недостанет сил на свой удар в ответ. На единственный свой удар, не говоря уже о многократных, как было раньше.

Собрав все данные разведки воедино, привычно записав всё это на бумаге в один столбец, в другой записав свои наличные силы, и сравнив, Бравлин сделал неутешительный для себя вывод. Впрочем, вывод этот не стал для него неожиданностью. Князь уже знал точно и раньше, что в этой войне ему не удастся выстоять. Эта была горькая правда, но она была правдой, от которой отворачиваться нельзя. Оставалось надеяться только на удачный поворот событий, как случилось тремя годами раньше в соседями-бодричами, которые, казалось, вот-вот совсем сгинут под натиском данов, но они не только не сгинули, они победили.