Последний день Славена. Том первый - стр. 38
– Всё ж ты, княже, осторожен будь, – настаивал, провожая, воевода Гостомысла, и дёргал себя за короткую седую бороду, стриженную кругом, нервничал. Понимал, случись что с княжичем, спрос с него будет. – Ночь дюже темна, стрельцы издали стрелять не могут… Не нравится мне их настойчивость.
– А кому такое понравится… – хмыкнул Гостомысл.
– Что эт вдруг варяги так тебя невзлюбили? Под самый Славен залезть готовы…
– Не я им нужен, а мой пленник, – сказал княжич, не вдаваясь в подробные объяснения.
– Тогда, тем более… Осторожнее будь… Кто он такой?
– Назвался Вильчаном. Держит себя, как человек знатный. Узнаем…
– Если что, пленному копьё к груди, и приколоть слегка… Тогда отстанут, коли нужен… Ну, Перун над вами, он всех видит…
– Он видит и варягов, а они его не меньше нашего уважают, – отговорился Гостомысл, довольный, что воевода не стал дальше про пленника расспрашивать. – Они тоже ему дары приносят, просят, чтобы пленника нашего освобидил. А за кого Перун сегодня будет, только ему самому и известно. Не нам решать. Ладно, двинем мы…
Ночная напряженная скачка началась от самых крепостных ворот. Толком не отдохнувшие с прошлого перегона, кони воев сопровождения хрипели, но всё же шли ходким ровным галопом, не срываясь в рваный аллюр, обычно заставляющий всадников пригибаться к гриве и приподниматься на стременах. Гостомысл своего коня даже придерживал, чтобы скакать рядом с молодой женой, не умеющий тягаться в скачке на ночном зимнем ветру с опытными воями. Княжеские кони были свежими, в отличие от коней воев, и могли бы себе позволить быстрый бег. Требовалась только воля всадников. В данном случае, воля княжны Прилюды. Но она не была приучена к быстрой скачке, и потому движение задерживала. И ещё лошадь пленника желемую скорость снижала. Впрочем, виноват в этом был не столько сам пленник, сколько только его лошадь. Ему специально, по подсказке сотника Бобрыни, дали такую, чтобы не смог ускакать от охраны. И, кажется, в усердстве перестарались. Лошадь Войномира постоянно норовила отстать. Хорошо хоть, не хромала.
Передохнуть остановились только у ворот следующей маленькой крепостицы, выставленной уже совсем рядом с городом. Здесь вся дружина состоит из десятка стрельцов и десятка лёгких конных воев, которые не столько для сечи предназначены, сколько для быстрого оповещения города о приближении опасности. Крепостица на возвышенности, горка по зимнему обычаю водой полита так, чтобы по льду к стенам не подобраться. Дорога сначала под крепостной горкой кольцом проходит, чтобы все проезжающие под стрелами оказались, и только потом к воротам круто сворачивает. И маленький гарнизон вполне в состоянии не слишком длительную осаду на крепкие ворота выдержать.
– Всё… Дальше можно будет уже спокойно ехать, и носы на ветру не морозить… – решил Гостомысл, и распорядился охране, выделенной воеводой Военегом, отправляться восвояси.
Конники сразу развернули лошадей, чтобы без отдыха успеть добраться до Лосиного брода в темноте. В светлое время, когда рядом с крепостью варяги появились, проезжать таким малым числом рискованно.
– Долго ль нам до дома ещё? – спросила Прилюда, потирая вышитыми бисером меховыми рукавичками докрасна прохваченное ночными морозцем и ветром лицо.
– Щёчки не расцарапай, – засмеялся Гостомысл. – Дадим вот лошадям отдохнуть, и через час будем дома. Даже не торопясь, в час уложимся…