Последний день Славена. Том первый - стр. 10
– Рассказывай…
– А что рассказывать?.. Повоевали слегка… – Дражко пошевелил усами, как другой сделал бы неопределённый жест руками. – Побили того самого злодея Тассилона. Знатно побили, Каролинг вельми доволен остался. Теперь Тассилон проведет остаток своих дней в монастырской подземной келье, откуда живому, говорят, выхода нет.
И посмотрел внешне невнимательно, тем не менее, вполне оценивая ситуацию, на бояр-советников, потому что представление, затеянное Годославом, несомненно разыгрывалось только для них. И сразу отметил, что теперь многие из советников носят на груди, выпячивая её всему честному народу, громадные золотые кресты, ничуть не уступающие по размерам крестам высокопоставленных церковных служителей, которых во франкском войске достаточно. Это было уже новостью, так как раньше только трое бояр были крещёными христианами, остальные же предпочитали придерживаться веры предков, хотя кое-кто, в угоду сильному северному соседу, на всякий случай и Одину[38] дары слал. Более того, сам Годослав, приняв крещение, крест на грудь надевал только по торжественным случаям, скажем, когда доводилось принимать послов Карла или же послов своего родственника датского короля Готфрида Скьёлдунга. Или как сейчас, при парадном выходе. Да и то крест этот был серебряным, и по размеру небольшим, скромно узоренным. В другое же время князь не носил крест даже под одеждой, и не часто посещал молельню, устроенную и оборудованную аббатом Феофаном[39] в его покоях. Сам аббат Феофан присутствовал здесь же, ближе бояр, устроив для себя маленькую отдельную скамеечку, на которой с трудом помещалось его тучное тело. И позволял себе не вставать при появлении князя. На коленях аббат держал богато изузоренный бисером реликтарий[40], с которым никогда не расставался. Плохо зная славянский язык и даже не желая его изучать, ничего не понимая в сказанном, он всё же считал нужным присутствовать на всяком торжественном действии в столице бодричей, если князь Годослав принимал в нём участие. Исключение составляли праздники ведических богов, но в них теперь и князь, как христианин, принимать участие права не имел. И аббат тщательно следил в такие дни за князем. Рядом с аббатом, но ближе к князю бодричей, на отдельной скамье, сидел князь Додон, ровесник Годослава и его дальний родственник по отцовской линии, следовательно, Дражко он родственником не был, поскольку только мать Дражко была родной сестрой матери Годослава, и другие узы их не связывали. Князь Додон тоже носил на груди крест, только не такой богатый, как у бояр. Он всегда отличался хорошим вкусом и в одежде, и в украшениях, и в знаках отличия. Но христианство Додона уже не было для Дражко секретом, поскольку князь несколько лет жил в Византии, крестился там, и его христианская вера несколько отличалась от веры франков, признающих главенство не константинопольского патриарха, а Римского Папы.
– В общих чертах это нам всё уже известно, – мягко сказал Годослав, глядя на Дражко. – Известно и то, как ты зарекомендовал себя. Но хотелось бы знать подробности. Например, расскажи-ка, что представляют собой баварцы и авары, каковы они в бою… Есть у них, чему поучиться? И как они между собой взаимодействовали. Ведь баварцы – давние христиане, а авары – огнепоклонники