Последний демиург - стр. 5
Он смотрел так внимательно, будто в самом деле ждал ответа. Но так и не дождался.
− Вам идёт это платье. − Ох уж это платье! − Подчёркивает... кхм... цвет волос.
Говоря это, капитан не без труда отвёл глаза от расшитого кружевом глубокого декольте.
− Помнится, дама, которой оно предназначалось − рыжая.
Князь хмыкнул:
− Определённо, боцману надо укоротить язык. Всё разболтал, негодяй.
− Не всё, − лукаво заметила она и ковырнула рыбу вилкой.
− Рад, что вам лучше. − Ладимир посерьёзнел, и по лицу его мелькнула тень. − Вы... сумели что-нибудь вспомнить? Хотя бы... имя?
− Нет...
− Но... должен же я вас как-то называть! − Он мотнул головой, отбрасывая со лба непослушную прядь. − Может быть, Элиза?
Непонятно почему, но имя это вызвало рвотный позыв. Она скосоротилась, а князь расхохотался.
− Ладно-ладно. Давай подумаем ещё. Как насчёт...
Ладимир предложил не менее дюжины имён. Но все они казались нелепыми, корявыми, чужими...
Не то. Всё не то.
В памяти крутилось что-то. Знакомое, тёплое, нужное, правильное, родное. Имя мелькало солнечным зайчиком, но ухватить эту мысль никак не удавалось.
− Сдаюсь! − заявил Ладимир. Он прикончил четвёртый кубок вина одним махом. − Соглашусь на любое ваше предложение.
− Вереск, − сказала она, не думая ни секунды.
− Что?
− Это платье... Оно цвета вереска. − Она опустила глаза. − Я не помню имени. Не помню, как оказалась в волнах, но...
Капитан накрыл её руку своей.
− В своих снах я вижу пустошь, сплошь заросшую вереском, − прошептала она, не поднимая взгляда. − Цветы колышутся, словно волны, гонимые ветром...
− Поразительно... − чуть слышно вымолвил князь и нахмурился.
Что именно его поразило, спросить она не решилась. Осторожно высвободила ладонь из плена цепких пальцев и схватилась за бокал. Голова плыла. Всё кружилось. Что это? Она так сильно захмелела, или, может быть, поднимается шторм?
− Хорошо. Пусть будет Вереск, − прохрипел он и отстранился. − Выпейте ещё вина, Вереск.
− С-спасибо. Мне хватит, − пролепетала она. Что-то тут неладно. Ох, как неладно. Он что, хочет напоить её до беспамятства и... И... "И" что? Что за бредовые мысли? Он мог сделать с ней всё, что угодно, в течение последних восьми дней. Мог. Но ничего плохого не сделал. Ни он сам. Ни его люди.
− Вы заблуждаетесь, Вереск. − Ладимир сжал кулаки и уставился на них так пристально, словно видел впервые. − Боюсь, тут даже бочонка не хватит.
− В чём... В чём дело? − Холодок пробежал вдоль позвоночника. Спина взмокла от пота.
− Дело в том, что я трус, − выпалил князь, вскинув голову.
Трус... Трус? Какой же он трус? Стал бы трус спасать незнакомку, рискуя собственной жизнью? А все те ратные подвиги, о которых рассказывал боцман?
− Да, трус, − невесело усмехнулся капитан, заметив её замешательство. − Самый настоящий. − Он опрокинул в себя очередной кубок. − Лекарь хотел скрыть от вас один... ммм... факт, и я в малодушии своём пошёл на поводу эскулапа. Но позже понял, как низко это − скрывать правду. Знать и молчать, пользуясь вашей... вашим... недугом.
− Что за факт? − собственный голос показался Вереск чужим и далёким.
− Вы... − Ладимир сглотнул. Посмотрел пристально. Взял за руку. − Вы были в тягости.
− Ч-что?
− Вы были беременны, Вереск. − Он сжал её пальцы. − Но потеряли ребёнка. Мне очень жаль.