Последний алхимик - стр. 29

Вопли истязаемого Антипа стихли. Надсмотрщики принесли Антипа в камеру, швырнули на пол. Лицо окровавлено, на спине рубаха разорвана, кожа вспухла багровыми рубцами от ударов палкой. Хорошо ещё, не кнут. Если из бычьей кожи, да вымоченный в солёной воде, да в умелых руках, кожу рассекает вместе с мышцами, а то и рёбра поломать может. Никита оторвал кусок исподней рубахи, смочил водой, обтёр лицо и спину Антипу. Тот в себя пришёл, прошептал.

– Пить!

Никита кружкой воды из бадьи зачерпнул, приподнял голову хозяину, дал напиться. Хотя какой же он сейчас хозяин, положение с Никитой равное.

– Наклонись, – прошептал Антип.

Никита просьбу выполнил.

– Зря я тебя не послушал. Бежать надо было. Не представляешь, как больно!

– Не представляю, но слышал крики твои.

– Крепился сначала, крестик нательный зубами сжимал, молитвы Всевышнему возносил, а не выдержал.

– Сказал им что-нибудь?

– А что я могу, если философский камень не создал. Они не верят.

– Зря говорил, что алхимик. Сказал бы Годунову, что рудный мастер, выплавляешь только.

– Поздно теперь. Не зря говорят: русский мужик задним умом силён.

Помолчали. Хотелось есть, а ещё страшил завтрашний день. На сегодня истязания кончились, потому что и писарь, и палач, и подьячий ушли, Никита сам видел. Прошли мимо камеры и голову в сторону Антипа не повернули. Для них он расходный материал.

– Никита, вырваться тебе надо. А как сбежишь, прямиком в Тверь. Бери супружницу мою и в Торжок. Там родня её проживает. Пусть возьмёт из подвала… Ну, она знает. А ты себе эликсир забери. Если мне выйти из темницы удастся, я её в Торжке найду.

– Антип, просьбу твою исполню, о чём обет даю. Загвоздка только в том, что в темнице я, как и ты. И отсюда вырваться невозможно. Сам видишь, кругом железо и камень.

Конец ознакомительного фрагмента.