Последние звёзды уничтоженного мира - стр. 28
«Какой же ты дурак!» – подумал он и слегка ударил себя по лбу.
– Не хочу тебя торопить, но я могу уделить тебе только двадцать минут. Затем мне нужно бежать на следующую встречу, – Нильсен отодвинул шторы, и мягкий утренний свет проник в тёмное царство директора, – Не люблю опаздывать.
– Я недавно узнал о том, что вы раньше работали нейрохирургом, – начал Пётр, и лицо мужчины за столом директора в мгновенье поменялось: оно вытянулось, стало неестественным, а глаза впали, отчего выглядеть он стал на десяток лет старше, – И я хотел бы…
– Я к этому не вернусь, – грубо отрезал директор, смотря на человека перед собой исподлобья, как на врага.
– Я не хотел, чтобы вы возвращались.
Не заметить перемену настроения Нильсена мог разве что слепой. Пётр не хотел строить какие-то теории по этому поводу, но мысли сами невольно нарисовали пару картин, где Нильсен уходит из нейрохирургии. Воспоминания об этом у него неприятные, значит, случилось что-то плохое. Хотел бы знать Пётр что именно? Может быть в другое время, но сейчас ему хватало и своих забот, с которыми стоило разобраться в ближайшее время.
– Я хотел лишь попросить вас дать мне пару советов по поводу реабилитации Лолиты. Вы хорошо разбираетесь в этой теме и…
– Прости, но в этом я тебе не помощник. Проси профессионалов в больнице.
«Надо было начать с другого», – подумал Павлов, понимая, что дальше разговора не будет.
– Если это всё, то я хочу отдохнуть.
– Но вы же смогли уговорить Баскевича на то, чтобы не отключать Лолиту от аппарата! – вознегодовал психолог громким голосом, переходящим в крик, – Почему не можете просто дать совет? Я не прошу вас возвращаться туда! Не прошу проводить операции! Вам же не сложно поговорить со мной, как с очередным человеком на кресле пациента? Вам хуже от этого не станет, а мне сейчас нужна хоть чья-то поддержка, потому что я уже не вывожу! Везде покойники! Везде их осуждающие лица! Я не знаю, как справиться с чувством вины, а вы просто берёте и…
Пётр замолчал. Во рту чувствовался песок. Его вот-вот смочит горький ком в горле. Мужчина не смотрел на директора. Он опустил плечи ещё ниже и коснулся подбородком до выпирающей кости ключицы. Нильсен молчал, а Павлов сказал всё. Даже больше. Мир закружился, когда Пётр развернулся к выходу. Он так ничего и не услышал в напутствие.
9
Пётр был на взводе. Он бежал по коридорам центра, крепко сжав кулаки. Ему встречались другие сотрудники, которые здоровались со своим коллегой, но в ответ они слышали удалённое тяжёлое дыхание. Со стороны это выглядело, как испанская коррида, где Пётр был быком, а проходящие мимо него сотрудники – матадорами. Не хватало разве что красной натянутой ткани, хотя вместо неё можно было считать пелену злости перед глазами Павлова.
Не прогревшийся утренний воздух сразу успокоил психолога. Светло-голубое небо с редкими оранжевыми пятнами действовали не хуже успокоительного. Дыхание замедлилось. Пётр сел на скамью рядом с небольшими кустами неизвестных ему цветов, от которых шёл лёгкий сладкий аромат. Пётр прокрутил всё произошедшее и понял, что его злость взялась из неоткуда, что это так глупо, что лучше не надо было начинать этот разговор. На что он рассчитывал?
«На простой разговор», – ответил сам себе мужчина, рассматривая пушистые белые облака, – «Почему всегда всё идёт не так?».