Последние звёзды уничтоженного мира - стр. 10
Психолог покачал головой в разные стороны, вытряхивая все эти мысли из головы. Сколько бы он ни пытался прекратить винить себя, неизведанная нереальная часть тела ныла только при одном воспоминании о том дне. Габриэль все два месяца не общался с ним, хоть и вышел из больницы почти сразу. Как и говорила та женщина из скорой, он отделался только переломами рёбер. Ребекка вышла совсем недавно. Несколько дней назад, если Петру не изменяла память. Но она не разговаривала даже с родственниками, как и Беатрис. Нельзя было точно сказать, останется ли она в Осло или же вернётся обратно в Германию. Была бы возможность, то, может быть, Пётр бы тоже…
– Ты сделала то, что я тебя просил? – мягким голосом спросил мужчина, что было большим усилием для него.
Карие глаза взглянули на него. Беатрис имела такую необычную способность, как быстро хлопать своими длинными густыми ресничками, и очаровательно стрелять глазками в разные стороны. Она выглядела, как испуганный маленький зверёк, которого загнали в ловушку. Но когда она понимала о чём идёт речь, тихий смешок разносился по маленькому кабинету. Рядом с белым креслом, на котором обычно сидела девочка, стоял розовый рюкзак с большим количеством брелоков на бегунке. Из него Беатрис достала папку, набитую рисунками и разными поделками, которые они стали делать по совету Петра. Раньше девочка очень любила играть на фортепиано, но после смерти матери прикасаться к чёрно-белым клавишам она не могла. Пётр понимал это. Этот предмет ассоциировался с умершей матерью и стоило найти другое развлечение для ребёнка. Этим развлечением стало рисование.
В самом начале рисунки содержали много красных и чёрных оттенков, что было тревожным звоночком. Никаких точных фигур, только абстрактные каракули. Пётр даже подумал, что такие рисунки можно выставить на аукцион современного искусства. Ведь в них так много эмоций и скрытого смысла. За этим же гонятся все эти люди, посещающие подобные мероприятия?
Спустя два месяца результат был виден на лицо. Даже в прямом смысле. Юная Стейро стала показывать свои эмоции и вести диалог. Не так, как раньше, без умолка, но это тоже было достижением.
– Что ты нарисовала?
– Мы с папой ходили в зоопарк и там были львы и жирафы, – тыкала девочка на нарисованных животных своими пальчиками, – У меня не было жёлтого, поэтому лев у меня получился не такой, какой был там. Теперь он розовый.
– Я думаю, что он выглядит даже лучше с таким окрасом, – подбодрил Пётр, – Очень необычно. Кого вы видели там ещё?
Беатрис немного подумала и воскликнула:
– Голубей!
Психолог задумался, а потом громко рассмеялся. Да, голубей можно увидеть только в зоопарке. Удивительные дети. Мужчина долго не мог убрать улыбку с лица после такого заявления.
– Тебе нравятся голуби?
– Мы, – замялась она, – всегда кормили голубей с мамой, когда ходили гулять в парк.
Кареглазая девочка стала медленно превращаться в тень. На её детском лбу появлялись морщинки, а в уголках глаз застыли кристаллики слёз.
– Беатрис, – Пётр положил свою большую руку на руку девочки и посмотрел в её глаза, – Настало время поговорить, как взрослые люди. Давай так, я поделюсь с тобой своими мыслями, а ты своими. Можешь говорить мне всё, что захочешь. И делать, что хочешь. Я не буду тебя держать.