Последние узы смерти - стр. 50
После всего этого карта, пусть и очень большая карта, не должна была ее поразить. И все же при виде раскинувшейся перед ней страны, перед всеми просторами ее царства, уместившимися в одном зале, перед всем величием земель, которые она взялась охранять и защищать, Адер застыла, стиснув кулаки повисших рук, с непросохшей и не остывшей на лице кровью, которую глупое сердце гоняло все сильнее и быстрее от ужаса: сколь многое от нее зависит – и сколь многое она способна погубить!
– Если она пострадает, договору конец…
Адер, все еще никем не замеченная, застала разгар спора.
– Не все мы одобрили этот договор.
– Потому что вы глупы. Нам необходимо единство.
– И если ее убьет толпа, мы его получим. Не забывайте, что Адер сама решилась въехать в город без предупреждения, без почетного караула, не уведомив совет и не спрашивая нашего дозволения. Едва ли нас можно будет обвинить в ее смерти.
– Еще неизвестно, погибла ли она. – Этот голос был тише других и показался смутно знакомым. – При первом известии о ее появлении мы выслали солдат. Они могли не успеть. Ничего еще не известно.
Адер, скрипнув зубами, оторвала взгляд от громадной карты и шагнула на мостки, по изящному изгибу стали и кедровых досок, подвешенных к далекому потолку на толстых канатах. Она прошла над полумесяцем Маджарской империи, над Веной, над красно-золотыми песками пустыни Дарви, прошла под светильниками – большими шарами дутого стекла, изображавшими, очевидно, луну и звезды. Почти все они не горели, белые нитяные фитили тихо плавали в прозрачном масле. Совет все переругивался.
– Патрульные донесли, что она одна.
– Вот именно, так что эта идиотка, скорей всего, погибла. А значит…
Адер прорезала последние слова своим голосом:
– Нет. Что идиотка – согласна, но не погибла.
Она не замечала растерянных, удивленных восклицаний, скрежета поспешно отодвигаемых кресел, воздетых в изумлении рук. Еще десять ступеней провели ее над пиками Анказских гор из кроваво-красного песчаника, поднимающихся на высоту мостков. Лицо у нее горело – и этого она тоже не замечала.
– Не сомневаюсь, что разочаровала вас, посмев выжить, – говорила Адер, задержавшись чуть западнее земляных валов и низких куполов Моира. – Но жизнь полна разочарований. При нынешнем жалком состоянии вашей так называемой республики вы должны были к ним привыкнуть. Я, безусловно, привыкла. Существенный вопрос – что мы намерены предпринять далее?
Она, подняв брови, впервые всмотрелась в эти мужские и женские лица. Конечно, она заучила сорок пять имен, выяснила родословную и историю каждого, попыталась по возможности разобраться, что заставило каждого из членов совета присоединиться к безнадежной затее Кадена. Большинство просто жаждали власти: они ухватились бы за любой шанс увидеть Малкенианов у своих ног. Одним из таких был Бура Бури (Адер легко нашла его взглядом – потного, разодетого в шелка и унылого), а также Зиав Мосс и Ону Ан. Среди горстки идеалистов выделялся Габрил Красный. Этот сидел почти точно напротив нее, смотрел остро и хищно, темными, как у коршуна, глазами. В былые времена напор этого взгляда заставил бы ее отвернуться. Теперь нет. Она взглянула ему в глаза, раз кивнула и обратилась к делегатам Аннура.
Если внезапное появление Адер удивило Милашку Кегеллен, та ничем этого не выказала. Самая опасная преступница Аннура подняла пухлую руку, пошевелила пальцами в неуместном девичьем приветствии и улыбнулась из-за бумажного веера. Адер кивнула ей так же, как Габрилу. Кегеллен свои многочисленные звания – Королева улиц, Вечная Сука – заслужила не застенчивыми взглядами из-за веера. Веер веером, пальчики пальчиками, а смертоносностью с ней здесь мало кто мог сравниться.