Последние из Валуа - стр. 65
Граф принужденно улыбнулся.
– Да, представьте себе, что в последние дни я потерял два зуба… Решительно, не знаю, чему это приписать.
– Без боли?
– Без малейшей боли.
– Странно.
– Странно и крайне неприятно, так как мне всего тридцать пять лет.
– А в таком возрасте люди зубов определенно не теряют. Бедный Лоренцано! Признайтесь, что подобные потери могут стать большой помехой победам.
Шутя таким образом, Тофана проследовала за графом в столовую.
– Вижу, – промолвил граф, вновь вымучив улыбку, – что ваше дурное настроение не мешает вам шутить, Елена. Вот что значит оставаться молодой и красивой! У вас нет ни капли жалости к тому, кто стареет!
Тофана покачала головой.
– Вы тоже надо мной смеетесь, – сказала она, – и имеете на то полное право.
– Нет, клянусь честью, моя дорогая. Вы сегодня как никогда прекрасны! И хотите, дам вам совет, чтобы отогнать преследующую вас грусть. Во Франции, под крылом королевы-матери, вы в полной безопасности, и сыновьям вашим ничто здесь не грозит. Заведите любовника; это вас развлечет.
В глазах сицилийки зажегся, но тут же погас какой-то странный огонь.
– Любовника! – повторила она. – Я давно покончила с любовью. И единственный человек, который повстречался мне в последнее время, и чье сердце я хотела бы завоевать, единственный, рядом с кем мое сердце билось быстрее обычного, уже, должно быть, не жилец на этом свете.
– Ого! И кто же этот человек?
– Его звали Филипп де Гастин.
– Филипп де Гастин? Зять барона Робера де Ла Мюра?
– Да!
– Действительно, моя бедная Елена, если это тот, на ком вы остановили свой выбор, вам не остается ничего другого, как выбросить его из головы.
– А, так вы слышали…
– О последнем подвиге барона дез Адре в замке Ла Мюр? Да при дворе только об этом и судачат!
– Но что сотворил барон дез Адре?
– Что сотворил! Да застав врасплох барона де Ла Мюра и его гостей прямо посреди свадебной вечеринки, он, по своему обыкновению, отдал женщин и девушек в руки своих солдат, а мужчин, больших и маленьких, молодых и пожилых, одного за другим заставил прыгать с верхней платформы донжона, после чего разграбил и предал огню замок! Вы не ошиблись, моя дорогая: как и имение Ла Мюра, Филипп де Гастин, его тесть и супруга, все его родные и друзья, превратились в золу… в пыль!
Тофаны вздрогнула от ужаса.
– Этот барон дез Адре – негодяй, каких мало! – воскликнула она. – Но король… Екатерина Медичи… принцы… что они говорят об этом новом преступлении сеньора де Бомона?
– А что они могут сказать? Похоже, барон де Ла Мюр нанес дез Адре оскорбление, и тот лишь отомстил.
– Трусливо убив более двухсот человек?
– За свою жизнь дез Адре убил множество гугенотов, а король и королева гугенотов на дух не переносят.
– Но ведь барон де Ла Мюр и Филипп де Гастин не были гугенотами!
– Это так! Но они были врагами дез Адре! Неужели вы думаете, что король и королева-мать захотят лишиться столь верного слуги, который завтра еще может им пригодиться? Но откуда, Елена, об этом известно вам? Неужели вы были…
– Да, я была в замке Ла Мюр, где просила гостеприимства, в ту самую минуту, когда туда ворвался дез Адре со своими разбойниками.
– И он вас отпустил? В таком случае вам чрезвычайно повезло.
– Я предъявила ему охранную грамоту, подписанную госпожой Екатериной Медичи.