Последние истории - стр. 7

– Понимаю.

Мужчина смотрит на Иду с улыбкой, словно на ребенка, с которым играет «в доктора». Словно не верит ей. На прощание забавно качает головой и торопливо выходит. Энергично сбегает на первый этаж – его топот и скрип снега под ногами еще доносятся с улицы, потом слышен хрип мотора. Машина заводится с третьей попытки. Ольга подает гостье старый клетчатый халат, и женщины спускаются вниз, в кухню.

– Он ветеринар, – говорит старушка и ставит перед Идой кружку горячего молока, с явным удовольствием вливает туда мед. – В городе у него клиника. У тебя есть дети, семья?

Мед стекает тоненькой ниточкой и исчезает в белом омуте.

– Дочка, – отвечает гостья, глядя на этот коктейль; раньше она бы такое и в рот не взяла, но теперь хочется попробовать. Ложечкой размешивает молоко и делает глоток. – У меня дочка, а у нее сын.

– О, да ты еще и бабушка, – радуется Ольга.

Входит Стефан, растирая ладони, – видимо, с улицы. Вынимает из холодильника творог и сыр, выкладывает на доску, достает помидоры. Большим ножом режет хлеб.

– Я вроде должна быть очень голодной, целые сутки не ела, – отзывается Ида и замечает, что у Ольги вставная челюсть, слишком большая; неприятно смотреть, когда старушка говорит.

Супруги режут бутерброды с сыром на квадратики и медленно, торжественно отправляют в рот. Жуют, глядя на нее. «Взгляд человеческой породы», – думает Ида и деликатно отводит глаза. Она смотрит на еду, но голода не ощущает. Подходит к раковине и, подставив ладонь ковшиком, пьет воду из-под крана.

Ида думала, что старики примутся расспрашивать ее о происшествии, но те молча едят мягкий сыр с помидорами и хлебом и лишь довольно посматривают на гостью. Она отламывает кусочек сыра и кладет в рот. Но вкуса никакого не чувствует.

– Ни разу в жизни не попадала в аварию, даже мелкую, – говорит Ида. – Я всегда езжу очень осторожно. Должно быть, дорожный знак залепило снегом, я не знала, что там поворот. Взяла у приятельницы машину, чтобы наконец съездить туда, где жила в детстве, под Левином.

– Левин? Ясно, – отзывается Стефан с набитым ртом. – Знаешь, где это? – обращается он к жене, а та морщит лоб, словно пытаясь вспомнить. – Мы туда ездили за той лошадью, помнишь? За Поляницу.

Ольга согласно кивает.

– Так ты из этих краев, – произносит она задумчиво.

– Мы жили в маленькой деревушке, в горах, но я довольно быстро уехала, – улыбается Ида и, помедлив, берет еще кусочек.

– А родители? – спрашивает Ольга.

Ида охотно рассказывает. Родители уже умерли. После смерти матери, пережившей отца на несколько месяцев, она продала дом и забыла про него. Неудобный, высоко в горах, старый и тесный. Ида добавляет, что никогда по нему не скучала, но, оказавшись несколько дней назад в этих местах, вдруг захотела там побывать.

– Я собиралась выехать из Еленей Гуры утром и вечером вернуться, но не получилось. Думала заночевать в каком-нибудь пансионате, а утром добраться до деревни. Ну, теперь-то не до того, да и машина наверняка разбита.

– Бывает. Поешь и не волнуйся, – говорит Ольга.

Но Иде не хочется есть. Жирный сыр по вкусу напоминает прелую листву. Жующая Ольга смотрит на нее пустым животным взглядом. У старушки лицо кошки или лисицы – настороженное. Ее отвлекает внезапный шорох, донесшийся из того угла, где лежит собака. Муж тоже оборачивается, словно по команде. Оба замирают, глядя на ящик.