Последней главы не будет - стр. 31
Я, растерянный, не помнящий вчера и не видящий завтра, не знающий о жизни толком ничего, но нахватавшийся штампованных фраз-рассуждений о ее «глубине», на бегу пролиставший Кастанеду и Кафку, хронически полупьяный-полутрезвый, ходящий на работу только для того, чтобы благодаря ей у меня была возможность выпить-покурить и влезть в хороший прикид, прекративший нормальный контакт с давно махнувшими на меня рукой родителями, не стремящийся даже сделать вид, что я когда-то хотел или умел ухаживать за девушками… Такой вот я на тот момент не жил, а просто существовал, как герой мультика.
И чувствуя, что просто подменяю что-то, чего у меня никогда не было и не будет, на то, что предлагают мне обстоятельства, я бросился, как на копье, с мазохистским, иррациональным, разрушающим меня еще хуже, чем было до того, ощущением себя в эти отношения.
Я просто хотел получить ответы.
Я просто хотел обрести легкость и осмысленность бытия. Я просто хотел, не напрягаясь особо, увидеть новые горизонты.
А в итоге оказался в капкане.
22
Платон прислал СМС: «Я отправил тебе песню».
Ха! Все-таки дожала я его! Он стал писать мне СМС!
Весь вечер я проторчала в ресторане с Николаем Валерьевичем и его друзьями.
Песню Платона мне удалось послушать только в два часа ночи.
Смешная песенка была совсем не про любовь, а про каких-то белых полярных медведей.
А ведь он пожизненно грустный, Платон этот.
Но что-то в нем есть…
Что он делает по ночам?
Заливает это что-то алкоголем, закуривает пачками сигарет?
А может, у него есть тайная страсть какая, несчастливая такая страсть…
Но что-то нет, не похоже.
Ведь он бы слал тогда свои песенки тому «объекту», но не мне.
Или я просто дура?
Я ведь настойчиво себя пытаюсь убедить не в том, что есть на самом деле, а в том, что я просто хочу увидеть!
По-моему, в похожей «непонятке» я находилась классе в одиннадцатом, когда влюбилась во взрослого дядьку, жившего этажом выше.
Он не был женат, был хорош собой, и каждое его «здравствуй» в лифте я потом, ночами, раскладывала по звукам и интонациям голоса, как нескончаемую поэму.
А мама еще тогда сказала…
Так.
Ну теперь точно все!
А то растекусь сейчас по полу, отскребут, конечно, но потом еще неделю молчать буду.
И профессор ко мне снова психологичку приставит.
Или выгонит меня.
А я уже этого не хочу.
Я на Кипр хочу.
Сегодня Николай Валерьевич пожелал дижестива и беседы, что после обильных застолий, идущих совсем не на пользу его здоровью и желудку, было, скорее, редкостью.
– Что ты будешь?
– Коньяк.
– Хорошо. – Он тщательно отмерил для нас в серебряном стаканчике два раза по пятьдесят и наполнил тяжелые пузатые стаканы.
Хм… как правило, если он и пил дома, то красное десертное вино.
Психологи называют этот прием «отзеркаливанием». Рассчитываешь получить откровенность – попробуй скопировать объект в любых мелочах.
– Алиса, а тебе туда очень надо ехать?
– Мы же вроде договорились, – красиво и печально вздохнула я.
– Да, но мне теперь уже сложно представить себе эту квартиру без тебя. – Он опустился на стул, обтянутый синим бархатом.
С этим древним стулом девятнадцатого века я лично провозилась не меньше месяца, выбирала обшивку «под старину», ругалась с мастерами, часами примеряла к обивке золотые гвоздики-звездочки, развела такую обширную деятельность, и все только для того, чтобы хоть на что-то отвлечься…