Последней главы не будет - стр. 27
Я могла бы отдать ей все: шелковое платье, любимые духи, родительскую квартиру, профессора…
Но вот только почему-то сейчас мне совсем не хотелось делиться с ней этим хрупким, пока еще совсем безосновательным, тем, что едва уловимо трепыхалось между мной и Платоном.
Просто у меня давно уже не было ничего своего.
Прошлое – закрытая книга.
Настоящее – путь от точки А до точки В.
А о будущем я вообще предпочитала не думать.
Даже моя задница теперь принадлежала не мне.
А это новое, то, что пугливо пряталось в самой глубине, – это было только мое…
19
Если еще до свадьбы, а точнее, до встречи с Машей в моей хаотичной и нерегулярной половой жизни и появлялись время от времени девушки, то затем, поставив условную точку в виде штампа в паспорте, я словно прекратил для себя отдавать этот надуманный долг обществу с его навязанными представлениями, что такое – норма, а что – нет.
У меня есть жена, и это норма…
Разве нет?
А раньше…
Не то чтобы мне с девушками молодыми-здоровыми когда-то совсем не нравилось ЭТО делать. Нравилось, наверное, но существенно больше в своих фантазиях о них, чем в реальности.
А в подавляющем большинстве случаев (кроме первой, романтичной и несчастливой любви) у меня оставалось устойчивое ощущение некой неудовлетворенности, что ли… так, как будто бы они, женщины, может, и способны дать мужчине существенно больше, но по неизвестным мне причинам жадничают, а потом еще и начинают ставить этот самый половой акт во главу угла, пытаясь использовать в каждом чихе и вздохе тот факт, что мы теперь «не чужие люди».
И даже количество времени, проведенного в итоге вместе (ночь, неделя, месяц), никак не сказывалось на модели поведения, которую все они незамедлительно начинали включать после ЭТОГО.
Я чувствовал себя так, как будто я теперь постоянно что-то должен.
На меня часто обижались, приятные уху женские интонации и смех быстро разбавлялись визгливыми бабьими нотами, я не должен был много курить, не должен был крутить головой по сторонам, не должен был пропадать больше чем на несколько часов, меня пытались контролировать, лечить и учить, давали советы, читали морали, дарили ненужные вещи, оставляли мне свои расчески и помады, постоянно намекали на сложности с деньгами, тащили на скучные концерты и выставки и ничего нового, того, что я не знал о жизни до этой встречи, не предлагали взамен!
«Другое» я попробовал случайно, по пьянке, было мне тогда лет двадцать.
А в большинстве случаев так оно ведь и бывает, что случайно…
Ну, я не беру в расчет всех тех, кто целенаправленно едет в Москву свою жопу продавать, – это все не из моей пьесы.
Не буду лгать, что так уж и понравилось с первого раза, но это было другое, принципиально иное ощущение себя.
Манящая тайна, химера бессознательного.
Сначала меня обуял дикий ужас от содеянного, он длился день, еще неделю, а потом, как-то незаметно, в мою жизнь пришел и «следующий раз», и я стал воспринимать этот факт для себя если и не «нормально», то вот как-то без излишней драматургии, хотя, конечно, и молчал об этом в тряпочку.
Секс – он и есть секс, и ничего более.
Нет, когда я ухаживал за девушками, все это тоже было не ради стихов под луной.
Цель во всех моих действиях была ровно такой же, как и у любого кобеля в самом расцвете, – затащить их побыстрей в постель!